Ветер умирает в полдень - [19]

Терри отказывается от его приглашения: сегодня за ней зайдет кузен. Дэвид чувствует укол ревности, его круглое лицо мрачнеет.

Правда, кузен? Когда Дэвид впервые увидел Терри, ему показалось, что он ей понравился. Чем же он ей не угодил, если дело только в этом? Может, девушку отталкивает его работа? Хитрая Кэти притворяется, что ничего не замечает. Обманутый в своих ожиданиях, Дэвид идет к дверям, но тут его окликает Эллен, сидящая в наушниках:

– Дэйв, ваш хозяин просил вас позвонить ему до восьми вечера.

Зачем это я понадобился Шефферу на ночь глядя, да еще в пятницу?

Он садится в крошечной застекленной будке, где висит телефон, и ждет связи. Кажется, что сам он остается невидимым, но может наблюдать за суетой в холле.

Широкополые фетровые шляпы и сапоги с острыми носками – здесь редкость. Мужчины в нейлоновых куртках и клетчатых брюках, толстые унылые женщины, часто в бигудях под прозрачной косынкой (для чего им нужна красивая, пышная прическа, если даже перед многочисленными обитателями мотеля они не стыдятся появляться в таком виде? – думает Дэвид); изможденные девицы, которые по требованию моды морят себя голодом; дети, скучающие среди витрин.

Сувениры Красной пустыни: крупноформатные рельефные открытки, безделушки из нефрита, обсидиана, окаменелого красного дерева, скорпионы, оправленные в пластмассу, сохранившиеся на Западе галстуки в виде пеньковых или кожаных шнурков, сплетенные индейцами из резервации Шошони, что за горой Аул Крик. Их деды вытачивали наконечники стрел, чтобы охотиться и воевать, а внуки мастерят эти поделки по девяносто девять центов за штуку.

Литые медные пепельницы напоминают о том, что мотель стоит посреди континента, с точностью до нескольких футов на линии водораздела бассейнов Атлантического и Тихого океанов, которые питаются скудными водами тех мест.

Дэвид видит, как Джо Вэнс, детектив мотеля, тихо подходит к подростку на голову выше его, и дергает того за рукав. В душной и задымленной телефонной будке ничего не слышно. Дэвид приоткрывает выгнутую дверь. В будку врывается гул голосов, но Дэвиду кажется, что он различает, как Джон, одетый в вязаную куртку и домашние туфли, тихо говорит на ухо юному воришке обычную в таких случаях фразу:

– Сейчас же положи на место, что украл, и на этот раз я тебя отпущу.

Прием, как правило, срабатывает. Подростки, жалкие и сконфуженные, в большинстве случаев подчиняются. Труднее бывает с теми, кто постарше, особенно с женщинами. Первым делом они приходят в негодование: как это детектив может усомниться в их порядочности? Тогда Джон ведет задержанных к кассе – на глазах у всех, под осуждающие возгласы. Самые упорные сдаются, когда он снимает телефонную трубку.

Невероятно, но многие рискуют репутацией и даже свободой ради безделицы ценой в два-три доллара.

Дэвида восхищает острота глаз Вэнса, его сдержанная деловитость. Иной раз они с Джоном вместе выпивают по чашечке кофе без кофеина, ведь они коллеги, верно?

Джон Вэнс бросил курить и не берет в рот спиртного. В сорок пять лет он тщательно бережет здоровье. Семь лет назад из-за перегрузки у него уже сдавало сердце. Он дал зарок уйти в отставку в пятьдесят лет, накопив деньжат и работая сверхурочно: днем, ночью, по воскресеньям, в городской полиции и на сортировочной станции. Двадцать лет – по шестнадцать часов в сутки. И ни одного отпуска.

Дети выросли без него. Теперь они все разъехались.

Вэнс познакомил Дэвида со своим другом и бывшим начальником – шефом городской полиции Кэлом Марвином. Как-то вечером Дэвид провел два часа с Марвином, который великодушно согласился подежурить за смертельно усталого частного детектива, чтобы тот не потерял работу.

Раздается звонок. Дэвид, который предается своим мыслям, вздрагивает, прикрывает дверь телефонной кабины и снимает трубку. Он слышит голоса Эллен, телефонисток компании "Маунтин Белл" и Солт-Лейк-Сити, секретарши агентства и, наконец, Шеффера.

– Добрый вечер, Уоррен. У вас было пять дней, чтобы ввести Стива Мерфи в курс дела. Думаю, теперь он справится один. Вы можете вернуться.

Дэвид весь сжимается. Он бормочет, запинаясь:

– Лучше бы мне задержаться немного, сэр. Я мог бы предложить наши услуги на других шахтах. У меня есть план, крупный филиал. Здесь такое творится, люди прячут оружие.

Шеффер перебивает его. И, как всегда, четко и непререкаемым тоном приказывает:

– Не спорьте, Уоррен. Надеюсь, после трех недель работы у "Бэннистона" вы не претендуете на то, чтобы руководить нашей компанией?

В ответ – молчание. Шеффер смягчается.

– В Рок-Ривере вы свою задачу выполнили. Я вами доволен. В понедельник к девяти утра будьте в конторе. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили зарплату, и мы обсудим вашу будущую работу в Монтане, там вас ждет более широкий круг обязанностей. До скорого, Уоррен.

Шеффер дает отбой. Дэвид чувствует боль в висках. Этого он боялся больше всего. Снова куда-то ехать? Ему так нужна передышка, хотя бы несколько дней, чтобы поразмыслить, разобраться в обстановке.

Шеффер его восхищает, как и все уверенные в себе и властные люди. Придет время, и он станет таким же. Но встретиться с боссом уже в понедельник? Нет. Лучше позже. А сейчас ему надо поспать. Подумать. Отключиться.