Ветер умирает в полдень - [16]

1929-й.

В Соединенных Штатах – великая депрессия. Чтобы вдохновить людей, требовались яркие примеры. Как раз в это время адмирал Бэрд[3] отправляется в Антарктиду. Американцы взволнованно следили за ходом экспедиции и сердцем оставались вместе с адмиралом, когда он был вынужден пять месяцев провести один на зимовке, отрезанный льдами от базового лагеря. Газеты держали всю страну в напряжении, ежедневно печатая захватывающие репортажи с Южного Полюса и драматические фотоснимки.

Вот тут-то Кови и вспомнил пережитую им ночную пургу и уж теперь решил во что бы то ни стало сдержать свою клятву. Он построил в Красной пустыне уютный дом, окрестил его в честь лагеря адмирала Бэрда, а в качестве эмблемы выбрал пингвина.

Мотель "Литл Америка" – благодаря мощной рекламе – значится сегодня на всех топографических картах Соединенных Штатов на правах самого настоящего города.

Кови умер не так давно – хорошо проспиртованный, он дожил почти до ста лет. В Рок-Ривере о нем и теперь еще любовно говорят: "Кови, этот чертов ублюдок!"

Мотель – памятник, который Кови возвел сам себе, – приносит большие доходы и уже расплодил свои филиалы по всему Западу.

Вот какие легенды рассказывают о мотеле "Литл Америка".

Глава 12

Статья в номере «Рок-Ривер Стар», среда, 7 февраля

РЯДОМ С ТЕЛОМ САМОУБИЙЦЫ НАЙДЕНА ЗАПИСКА

Власти сомневаются в подлинности предсмертной записки, которую нашли в субботу рядом с трупом к западу от Рок-Ривера:

"Одиннадцать часов я ждал, что кто-нибудь остановится. Я совсем замерз. А они проезжают мимо."

По мнению следователя по расследованию убийств округа Красная пустыня Марка Ларкина, Дэвид Роберт Уоррен, 25 лет, из Солт-Лейк-Сити, написал записку и выстрелил себе в правый висок из пистолета 22 калибра, отчего и скончался.

Происшествие вызвало серию репортажей и официальных сообщений в прессе. В понедельник вечером о нем сообщил по телеканалу "Уорлд Телевижн Сервис" в своем ежедневном получасовом выпуске новостей Куки Кармоди, возведя смерть Уоррена в событие общенационального масштаба.

После телефонного интервью с шерифом Мановски информационные службы Нью-Йорка распространили ошибочную информацию, опираясь на текст записки, которую нашел патруль автострады. Но теперь возникло предположение, что Уоррен вовсе не попадал в аварию и не ждал 11 часов помощи на автостраде.

Патрульный Дарелл Фримен заявил, что между 9 и 10 часами утра в субботу он объехал весь участок автострады от 80-й отметки до западной окраины города, и машины Уоррена там еще не было. Фримен обнаружил труп в машине, взятой напрокат, уже только в полдень того же дня.

Патрульная служба, помощники шерифа и шеф городской полиции Марвин, утверждают, что в последнее время неоднократно встречали Уоррена в машине на обочине различных дорог и автострад округа.

Уоррен служил в охране на одной из местных шахт. Его тело препроводили в Солт-Лейк-Сити для поминальной церемонии и погребения.

Адриан перечитывает статью, которую он написал несколько недель назад; он допустил тогда ошибку. Выходит, такое случается и с ним: он тоже может опубликовать непроверенную информацию, неосторожно пересказывать ложные слухи.

Сегодня он уже больше знает об этом деле. Но как он мог назвать Дэвида самоубийцей? Эта версия была более, чем спорной. Неужели молодой человек, сидя в теплой машине, настолько замерз, что решил из-за этого себя убить? От переохлаждения он бы просто окоченел и уснул, чтобы никогда больше не проснуться.

И еще, брал ли Кармоди интервью только у шерифа? Адриану следовало это проверить. Он не хочет допускать и мысли, что Уоррен солгал. Ведь Фримен ясно написал в своем рапорте начальству: до полудня он не патрулировал там, где погиб молодой человек. Дэвид Уоррен мог провести одиннадцать часов и возле машины, взывая о помощи.

"Интересно, если судебные следователи сомневаются в подлинности прощальной записки, – раздумывает Адриан, – они и вправду не верят в самоубийство или же пытаются прикрыть промах патрульного?" Он, конечно, никогда не получит ответа на этот вопрос, но это и не важно – он хочет сам разобраться в том, что же случилось с Уорреном.

Сейчас уже поздно обращаться к читателям с какими-либо разъяснениями. Большинство из них уже забыли о самом происшествии и помнят только истерию, которую оно вызвало.

Никто не остановился. Почему? Ведь люди, встречаясь в глуши, на море, в горах, в пустыне, всегда выручают друг друга; они знают, что каждому из них рано или поздно тоже может потребоваться помощь, от которой будет зависеть их жизнь.

Адриан набивает табаком недавно купленную трубку. Он отказался от морской пенки, вереска и маиса и выбрал себе трубку будущего – из твердой пластмассы, с головкой, покрытой той же глиной, что защищает, словно панцирь, корпуса космических кораблей и не позволяет им сгорать при входе в атмосферу.

В эту минуту он, кажется, понимает, что всегда вдохновляло его и помогало побеждать унылую скуку будней. Как бы ни были противоречивы свидетельства разных людей, реальность от этого не меняется; просто каждый видит ее по-своему. Адриан всегда старался быть объективным – насколько это вообще возможно, ведь истина недоступна никому. Поиск фактов – это его страсть, его призвание. И он всю жизнь стремится разбираться во всем сам.