Ветер с моря - [5]

Пол был выложен черным и белым мрамором, на темно-красных стенах висели портреты в золоченых рамах, кое-где стояла тяжелая дубовая мебель. Пронизывал леденящий холод. Изабелла поежилась и крепче сжала руку Ги.

— Он что же, думает мы воры? — прошептал мальчик. — Мне здесь не нравится, Белла. Мы должны здесь остаться? — Их впечатления совпадали, но выбора не было. Больше некуда было деваться.

— Тише, — предупредила она, — кто-то идет.

Августе Бриджез никогда не нравилась сводная сестра мужа. В глубине души она ее даже ненавидела по причинам, которые никому и никогда не могла бы открыть. Кларисса была на двенадцать лет младше своего брата — легкомысленная красотка, по общим отзывам. Их отец был женат вторым браком. И он, и жена его умерли во время одной из эпидемий холеры, периодически опустошавших округу. Джошуа остался единственным защитником девочки, которой едва минуло шесть лет. По мнению Августы, он слишком любил милую своенравную Клариссу, что и объясняло холодную ярость, охватившую его, когда в девятнадцать лет, разрушив все его планы на ее счет, она сбежала с красавцем французом. В то время Августа уже была обручена с Джошуа, и она хорошо помнила гнев, вспыхивавший в его глазах при одном упоминании о Клариссе. Он так и не простил сестру.

«Вышла Кларисса замуж за своего любовника или нет?» — Августа, статная женщина в платье из рубчатого шелка, отделанном дорогим кружевом на груди, с рукавами, расширяющимися от локтя, думала об этом, спускаясь с лестницы. Все связи были оборваны, письма Клариссы сжигались нераспечатанными, поэтому до сего дня о ней ничего не знали. Весьма значительное наследство, которое принадлежало бы ей по достижении совершеннолетия, перешло к Джошуа. Вряд ли ему хотелось, чтобы кто-то претендовал на него, особенно теперь, когда Джошуа занимал определенное положение в политических кругах и дорожил каждым пенни, стараясь поддерживать свою репутацию богатого светского человека. Неужели эти двое — ее дети? Возможно ли это? Прибыли сюда из Франции, где, кажется, каждый день совершаются ужасные вещи? Действительно ли они дети Клариссы или просто обманщики, для которых какой-то бессовестный лжец состряпал правдоподобную легенду?

Она нахмурилась, увидев Изабеллу и Ги в испачканной за время путешествия крестьянской одежде.

— Это ты утверждаешь, что являешься племянницей моего мужа? — холодно спросила она у девочки.

— Я его племянница. Моя мать была сестрой сэра Джошуа.

— Это ты так говоришь. Хорошо, посмотрим. Сэр Джошуа уехал в Лондон, но я жду его сегодня вечером. Тем временем… — она помолчала, потом вдруг, приняв решение, повернулась к лакею: — Франклин, отведите их на кухню и попросите миссис Бедфорд проследить, чтобы им дали поесть. Когда сэр Джошуа вернется, он решит, что с ними делать.

— Слушаюсь, мадам. — Лакей торжествующе улыбнулся: все-таки он был прав. — Эй вы, пойдемте!

Ги покраснел. Он был готов взорваться справедливым негодованием в ответ на такое обращение, но Изабелла предупреждающе покачала головой, взглянув на него. У них не было письменного подтверждения, и жена дяди имела право сомневаться.

Весть об их приезде уже распространилась среди прислуги, но независимо от того, верила ли им экономка миссис Бедфорд или нет, сердце у нее было более добрым, чем у ее хозяйки. Она усадила их в теплом углу в огромной кухне, приказала служанке принести миски с горячим супом и свежеиспеченный хлеб с поджаристой корочкой, а также нарезанные щедрой рукой куски пирога с мясом. Изабелле казалось, что она умирает от голода, но когда дело дошло до еды, ей едва удалось заставить себя проглотить несколько ложек. А Ги, здоровый малыш, ел все, что перед ним ставили, и служанки посмеивались, наполняя его тарелку. Кухня была полна густых ароматов готовившейся к хозяйскому ужину пищи: фруктовых пирогов со сливочной помадкой, жарившихся уток, зажаренной на вертеле говядины. Продрогшие за день дети дремали в тепле, и шел уже десятый час, когда они встрепенулись, разбуженные стуком колес кареты, лаем возбужденных собак, громкими голосами, и поняли, что, наконец-то, вернулся их дядя. Они сидели, напряженно выпрямившись, с волнением ожидая решения своей судьбы. Служанки под бдительным оком дородного краснолицего повара накладывали еду на блюда, когда сама миссис Бедфорд пришла за ними.

— Вот так-то, мои дорогие, — довольно любезно сказала она. — Сэр Джошуа желает увидеть вас, прежде чем начнет ужинать.

Столовая была богато отделана дубовыми панелями. Два огромных подсвечника освещали длинный стол, уставленный серебряной и стеклянной посудой.

Когда они вошли, сэр Джошуа стоял у камина, грея руки над жарким огнем. Он обернулся, Изабелла и Ги резко остановились. Не выпуская рук друг друга, они смотрели на высокого величественного вида мужчину в бриджах и сапогах. Под красивым камзолом для верховой езды виднелся богато расшитый жилет, темные вьющиеся волосы были стянуты сзади черной лентой. Глаза его пронизывающе смотрели из-под густых бровей. Сэр Джошуа нахмурился, взглянув на детей, и ручонка Ги нервно сжала пальцы сестры.