Ветер с горечью полыни - [100]

— Ну, как доехал? Я уже заждалась, — Ада снова приникла к нему, снова поцеловались.

— Да, действительно ехал долго. Поезд полз, как сонный. И только в пригородной зоне прибавил хода. А то останавливался у каждого столба. Надя, Толик спят? Как у них? Все хорошо? Поправился малыш?

— Немного кашляет. Температура нормальная. А я варю холодец. Боюсь, застынет ли. Ну, мой руки. Будем ужинать. А может, душ примешь?

— Да, лучше душ. Но я быстро.

В ванной комнате приятно пахло медовым шампунем, витал тонкий аромат парфюмерии. Эх, сейчас бы полежать с полчаса в теплой воде, вспененной шампунем, потешить грешное тело! Но понимал, что поздно уже, Ада ждала, и ему хотелось любви. Поэтому нырнул под теплый душ. Невольно подумал: и в лесничестве, и теперь в райцентре не имеет ни теплого душа, ни теплого клозета, не говоря о ванной или метро. Не удивительно, что молодежь «тянется» в город. Да и не только молодежь. Если б имел человек приличный надел, свой дом со всеми удобствами, так зачем ему клетка-квартира в городской многоэтажке? Но такое, верно, будет у нас очень нескоро. Хоть он слышал, что в последнее время вокруг Минска закипело строительство коттеджей, банки выдают льготные кредиты, только стройся. Это экономический подрыв идеологии социализма: человек, имеющий трехэтажный коттедж, в коммунизм не поверит и ждать его прихода не пожелает, и все будет делать, чтобы равенство и братство не пустить на порог.

Андрей и Ада выпили по стопке за приезд. Он смотрел жене в глаза, разглядывал ее лицо, такое знакомое, родное, приметил возле ушей прядки седых волос. «Постарела моя бабулька», — Андрей поймал себя на мысли, что сравнивает ее с Полиной. Там было новое, острое чувство, а тут все знакомое, близкое, привычное, женщина, с которой прожито столько лет, вырастили детей, уже растут внуки. Да, она, может, излишне допекала, что долго ходил без работы после обкома, возражала, когда ехал работать в зону — понятно, беспокоилась о его здоровье, хотела быть вместе, а не жить порознь. Любовь не прощает добровольной разлуки. Однако ж ему пришлось туда ехать, жизнь загнала его в радиационную зону. И неизвестно, как бы отнеслась к его намерению другая женщина, та же Полина. Нет, Полину на месте жены представить не мог, слишком мало они знают друг друга. «И вообще, ты дома. Гони прочь всякие мысли. Изголодавшаяся жена тебя ждет», — настойчиво посоветовал внутренний голос Андрея.

Ему показалось, что Ада была как никогда нежной. Нет, не показалось, так было на самом деле. «Долгая разлука — нежности порука», — подумал Андрей и сам удивился, что получилось в рифму. Особую остроту чувствам придавало понимание: это последняя ночь года.

После бурных объятий у Ады даже вырвалось признание, что он помолодел, окреп, похоже, радиация способствует потенции.

— Есть еще порох, — довольно улыбнулся Андрей.

— О, милый мой, у тебя целый пороховой склад.

Обычно Андрей Сахута вставал рано, но в последний день года проснулся поздно. Дал себе послабление, лежал, думал, кому позвонить, что подарить внуку, жене, дочке. Надя с Толиком переехали к ним недавно, свою квартиру сдала некой фирме. Ада советовалась с ним по телефону насчет этого переезда, понятно, он возражать не стал.

— Что тебе купить, Ада? Все-таки Новый год, — спросил он во время завтрака.

— От, не беспокойся. Сегодня что-либо купить — проблема. Людей всюду полно. Для меня лучший подарок — ты сам.

Короткий зимний день промелькнул незаметно. Посоветовавшись с Надей, купил внуку санки. Под вечер обновили их: катались с невысокой горки во дворе. Толик наслаждался подарком, раскраснелся, как снегирь, сам затягивал саночки на горку, отталкивался и скатывался вниз. Дед Андрей ходил по двору, посматривал на освещенные окна домов, в некоторых сквозь оконные стекла мерцали разноцветные лампочки на елках.

Что бы ни творилось на свете, какие бы драматические события ни происходили, Новый год приносит надежду на лучшее. И каждому хочется верить, что надежды оправдаются.

Вечером Андрей смотрел с внуком «Калыханку», потом читал ему сказки. Малыш внимательно слушал, затем начал зевать, дед подумал, что внук вот-вот заснет, а тот вдруг спросил:

— Деда, а в твоем лесу много елок?

— О, еще как! Потому что лес там большой. Там течет река Беседь. В деревне над рекой жили твои деды и прадеды.

— Так ты ж мой дед. А прадед это кто? Он меня знает?

— Мой отец Матвей — это твой прадед. А моя мама Катерина — в деревне ее звали Катерой — твоя прабабка. Их уже нет. Они состарились и умерли. От, как-нибудь летом съездим на мою родину. Ты должен знать, где жили твои предки. Там, правда, сейчас радиация. Чернобыль. Но мы его победим.

— А ты видел радиацию? Она что, вся черная?

— Радиацию увидеть нельзя. Она в земле, в воде. Вот, как соль или сахар растворяется в воде, так и радиация. Только она вредная для человека.

— Раз она вредная, так зачем человек ее придумал?

Вопрос поразил Андрея Сахуту своей логичностью. Он начал объяснять, что с помощью атомной энергии человек вырабатывает электричество, иначе в квартире было бы темно, на улицах не горели бы фонари, не ходили бы по рельсам трамваи. Толик слушал внимательно, хоть и не все, видно, понимал. Вдруг он сказал: