Ветер рождает бурю - [17]

— Вон они, хозяйские прихвостни! — крикнул кто-то, когда капитан и помощник, охраняемые полицейскими, юркнули в ворота.

К двенадцати часам полицейских на причале прибавилось.

— Смотри, раз их столько нагнали, сейчас начнется представление, — сказал Паппас Нельсону.

— Передай всем: растянуться цепью и, что бы ни случилось, — не уходить!

Издали донесся вой сирен: появилось несколько легковых такси, конвоируемых полицейскими на мотоциклах. Полиция стала расталкивать пикетчиков, чтобы освободить проезд. Но шофер первого такси, увидев пикет, замедлил ход. Нельсон и трое матросов преградили ему дорогу:

— Мы бастуем. Товарищ, не будь штрейкбрехером!

Подбежали полицейские, стали торопить шофера, но тот выскочил из машины.

— Я не штрейкбрехер! — закричал он и велел своим пассажирам вылезать. Их было шестеро. Они вылезли и стали растерянно топтаться, поглядывая то на пикетчиков, то на полицейских. Шум стоял невообразимый. Кричали прохожие, гудели клаксоны остановившихся на набережной грузовиков, шоферы высовывались из кабин — узнать, что происходит. Воспользовавшись суматохой, кое-кто из привезенных моряков удрал. Напрасно полицейские подталкивали остальных к воротам — никто не двигался с места. Шоферы такси развернулись и укатили. Нельсон подошел к завербованным морякам и рассказал им, из-за чего началась забастовка, а они объяснили, что их втянули в это дело обманом: им сказали, будто команда «Сокола» перепилась и дезертировала с судна.

■

Паппас первым заметил Мартина, возвращавшегося из города в порт.

— Погляди-ка, кто идет! — крикнул Паппас Нельсону.

Тот быстро обернулся:

— Джек! Рад тебя видеть.

— Ты все-таки своего добился? — спросил Мартин.

— Ты о чем, Джек?

— Как же, по твоей милости команда оказалась на улице.

— Черт побери, Мартин, нас же выбросили!

Мартин сжал кулаки:

— Ты этого с самого начала хотел!

— Не дури, Мартин, нас силой вышвырнули, спроси любого.

— Значит, вы все идиоты! А я работы не брошу.

— Мартин, бога ради... Ты понимаешь, что делаешь? Послушай, мы не зовем тебя в пикеты: не хочешь подставлять голову под полицейские дубинки — не надо. Мы просим тебя об одном: не участвуй в доставке оружия в Россию.

— Я тебе, Нельсон, с самого начала сказал: на меня не рассчитывай. А слову своему я хозяин.

— Джек, ты же умный малый! Книги читал. Учился в колледже.

— Колледж и сделал его ученым дураком, — сказал Паппас, глядя Мартину в лицо.

— Хватит! — крикнул Мартин. — Дайте пройти! — И он шагнул к воротам.

— Джек, — с отчаянием крикнул Нельсон, — в последний раз тебя прошу: не дай им превратить тебя в убийцу! Тебе никогда не смыть крови со своих рук. Потом всю жизнь будешь себя проклинать. Не будь трусом, Джек, иди с нами — ведь мы защищаем правое дело!

Но Мартин только передернул плечами и, опустив глаза, повторил:

— Дайте пройти!

Паппас и Нельсон отошли, и Мартин прошел на причал.

— Пускай идет! — сказал Паппас. — Пусть помогает штрейкбрехерам. Он им — хорошая компания.

Нельсон положил ему руку на плечо:

— Не расстраивайся. Пап. Запомни: «И в самом слабом таятся силы».

— Пойди, скажи ему это, — усмехнулся Паппас.

Глава седьмая

Первая попытка сорвать забастовку не удалась. Однако Нельсон понимал, что это еще далеко не конец и самое трудное — впереди. О забастовке уже знал весь порт — во всех закусочных, барах и матросских гостиницах только и разговоров было, что о «Соколе». Большинство склонялось к тому, что забастовку нужно поддержать, а если кто и был против, то предпочитал помалкивать. Владельцы нескольких закусочных, сочувствовавшие стачечникам, бесплатно их кормили. Команда «Сокола» держалась стойко.

Так прошел день. К вечеру улицы стали пустеть. У ворот причала остались только бастующие и группа сочувствующих. Часов в семь начался дождь, с полуночи он превратился в настоящий ливень, и все, кроме пикетчиков, направились в ресторанчик напротив порта. Через некоторое время со стороны «Сокола» послышался треск мотора. Нельсон подошел к воротам и сквозь струи дождя различил полицейский катер, пришвартовавшийся к судну. По сброшенному штормтрапу с катера поднимались на борт люди: полиция доставила штрейкбрехеров.

Подошел полицейский.

— Что ж, ребята, — сказал он стачечникам. — Я вижу, обошлись и без вас.

— Но судно еще не вышло в море, — возразил Нельсон.

— Ну, ничего, — ответил тот, — теперь уже скоро выйдет.

Миновала полночь. Грузовые стрелы, как и раньше, бездействовали, ящики по-прежнему валялись на земле. И вдруг на причале началось что-то невообразимое. Послышался топот, громкие возгласы: «Штрейкбрехеры! Предатели!» Потом распахнулась калитка, которой пользовались только ночью, и Нельсон увидел уже знакомого ему грузчика-негра.

— Я не штрейкбрехер! Я не штрейкбрехер! — твердил он.

Нельсон подошел, пожал ему руку. За негром толпой повалили грузчики — Нельсон насчитал человек сорок; позади всех шел Кеннеди с чемоданом в руке. Он сразу увидел Нельсона и бросился к нему:

— Я терпел, сколько мог, а больше — нет сил. Мало того, что на борту полно штрейкбрехеров, так они еще хвастать начали, как лихо срывают забастовки. Тут уж мне стало невмоготу.

Пикетчики окружили Кеннеди, жали ему руку, хлопали по плечу.