Ветер разлуки - [38]

– Неужели это… – пробормотал Александер, когда на лицо мужчины упал луч света.

Эван Кэмерон взбежал вверх по лестнице и исчез из виду. Догадываясь, кто остался в каморке, Александер вышел из своего укрытия и, крадучись, подошел к двери. Ему хотелось убедиться в своей правоте.

Дверь скрипнула, и свет фонаря проник в комнатушку. В нос ударил отвратительный запах сырости, к которому примешивался запах разгоряченного тела, пота и еще чего-то сладкого, отчего в его уме моментально возникли картины страстных объятий. По телу Александера пробежала дрожь. На полу кто-то сидел. Обернувшись на звук, он спросил:

– Эван? Почему ты вернулся?.. Боже милосердный!

Подхватив свою одежду, Уильям – Александер по голосу понял, что это он, – метнулся в тень. Там он замер, не решаясь заговорить. Александер открыл дверь нараспашку, впуская в каморку свет. Его оказалось достаточно, чтобы он смог увидеть перепуганное лицо забившегося в угол юноши. Внезапно Александеру стало его жалко, и он подумал, что зря подверг беднягу такому унижению. Ну и что, если они с Эваном и вправду любовники? Хотя, с другой стороны, он не мог отрицать, что этот факт оставляет его равнодушным. Почему у него сжимается сердце теперь, когда выяснилось, что его подозрения подтвердились? И все-таки даже мысль о том, что другой мужчина прикоснется к его пенису, была ему отвратительна.

Перепуганный юноша по-прежнему не шевелился. Осознав, что он стоит против света и Уильям не может различить его лица, Александер отступил на шаг и повернулся. Это возымело эффект: Уильям вскрикнул и принялся подбирать с пола те вещи, которые там еще оставались. Дрожащий свет фонаря упал на его гладкую ляжку. Александер не мог оторвать от нее глаз. Обескураженный эффектом, которое произвело на него это зрелище, и собственным поведением, он повернулся, чтобы выйти, когда Уильям позвал его тоненьким голоском:

– Александер!

Стиснув пальцами наличник, он остановился, но оглядываться не стал из опасения, что вид обнаженного тела приведет его в еще большее волнение. Шорох платья дал знать, что юноша торопливо одевается.

– Прошу, не уходи! Нам нужно поговорить.

Вместе с одеждой к Уильяму, по-видимому, вернулась и уверенность. Александер покосился в его сторону. И только когда в поле зрения мелькнула красная форменная куртка, он обернулся.

– Уильям, мне не нужно было… Я…

– Было ясно, что рано или поздно нас застанут вдвоем и правда откроется. Мне просто хотелось, чтобы это случилось не так скоро.

И он расправил плед, складками ниспадавший из-под ремня. Ворот рубашки был приоткрыт, и оттуда виднелись костлявые ключицы. Волосы разметались по лицу, скрывая взгляд его удивительных серо-зеленых глаз. В следующую секунду он уже смотрел Александеру прямо в глаза, и на лице его застыло странное выражение.

Александер, волнение которого усилилось под этим взглядом, закрыл глаза, чтобы не видеть хрупкого тела Уильяма, но не в его силах было запретить себе представлять, как он ласкает его и какие ощущения при этом испытывает. Нравится ли ему это? Ему случалось брать женщин, скажем так, «сзади». Отверстие – оно и есть отверстие… Стиснув зубы, он подавил желание в яростном крике, чтобы выплеснуть отвращение, которое испытывал сейчас к самому себе.

– Ты должен кое-что знать, Александер.

– Тебе не в чем оправдываться, – сухо возразил он. – Я… Я никому не расскажу, не бойся.

– Я знаю. Я это понял в тот самый первый день, когда увидел тебя, еще в Инвернессе. Ты не такой, как остальные. Ты…

– Ты ошибаешься! – резко оборвал его Александер, как если бы хотел убедить в этом себя самого. – Мужчины меня совершенно не интересуют!

Ответом на его возражения стал воркующий смех, и от этого он почувствовал себя еще более униженным. Он и представить не мог, что окажется в такой ситуации. Сладковатый аромат тела Уильяма ощущался теперь сильнее, он коварно опутывал его, обострял чувства, хотел того Александер или нет…

Легкое поглаживающее прикосновение к щеке… Александер вздрогнул, как от ожога, отшатнулся и открыл глаза. Уильям стоял напротив и внимательно смотрел на него. Ему вдруг до боли захотелось повалить его, закинуть его ноги себе на плечи… Черт, лучше бы провалиться сейчас между досками пола, затеряться в чреве корабля, да хоть в море свалиться! Но он так и остался стоять – с напряженным членом, совершенно растерянный. Он не был уверен, что сможет оттолкнуть Уильяма, если тот снова к нему прикоснется.

– Не трогай меня! – прошипел он, отступая еще на шаг.

– Не буду.

Сначала ему пришло в голову, что, как и других солдат, в объятия к мужчине его толкает затянувшееся воздержание. И вообще, у этого юнца такая нежная кожа и такая фигурка, что его легко принять за женщину. В общем, он готов был придумать какие угодно оправдания этому странному влечению, от которого ему самому становилось тошно.

С трудом переведя дух, он заставил себя посмотреть Уильяму в лицо – хотя бы потому, чтобы взгляд не опускался ниже. И тогда… Юноша дрожащими руками распахнул на груди рубашку, обнажая влажную белую кожу, которая, казалось, притягивала к себе свет. При виде округлой груди Александер остолбенел. У него вырвался хрип, и путы, не дававшие свободно дышать, ослабли. Он протянул руку, словно желая убедиться, что глаза не обманывают его.