Ветер Понимания - [2]

Орк встал и подошел к шкафу, в котором, он знал, хранится выпивка. Харт достал бутылку с самым крепким напитком, который можно было найти в этом кабинете, шарсаном[5] и налил себе и Диррану.

— Выпей, Дир! Твое горе безгранично, но надо жить дальше. У тебя остался долг перед твоим народом, помни об этом.

— Помню! Долг из-за него-то и вытекают все беды драконов. Долг и гордыня! Они уносят наше счастье, оставляя лишь пустоту в жизни! Как мне все это надоело! — мужчина устало опустился в свое кресло и залпом выпил шарсан, вновь налитый орком. — Скажи мне, Харт, где ее тело?

— Тела не осталось. Она слилась со стихией, чтобы остановить прорыв. Ее оружие и браслеты, подаренные тобой, забрали кайораны. Прости, я не мог им препятствовать.

— Я понимаю и не виню тебя, Харт, — устало произнес мужчина.

Всю ночь капитан "Ловкача" методично спаивал своего сюзерена и друга Диррана Терсу, Владеющего Жизнью, в одночасье потерявшего возлюбленную, дочь и лучшего друга. Харт думал о том, что боги избрали слишком суровое наказание для драконов. Зинтар Терсу, прозванный Проклятым, нарушил Закон из-за любви, больше походившей на жажду обладания, а покарали весь народ. Драконы были изгнаны богами с Анитана, а род Терсу проклял сам Диоран. Пока заклятая против воли ниа-эль не будет освобождена, отпрыски рода Терсу будут терять своих любимых. Орк знал эту легенду, но лишь сейчас понял, что это не сказка, а истина.

Часть 1 По осколкам прошлого Год 407 эры Последнего Бога, Эпохи Изгнания

Глава первая

Верткой змейкой струилась меж убранными в осенний наряд деревьями дорога. Еще сухая, она легко ложилась под копыта лошадей, но пройдет пара недель, и зарядят дожди. Вот тогда она и превратится в хлюпающее грязевое болото. А пока все располагает к путешествиям: и нежаркие дни, и еще довольно теплые ночи. Она смотрела по сторонам и грустно чуть-чуть, самую капельку улыбалась. По обочинам дороги веселое золото березовых крон было разбавлено ярким багрянцем рябин, а иногда проскальзывала зелень кленов. Они в этих краях всегда облетали позже остальных деревьев, сказывалась близость Эйтара, Кленового леса — вотчины кайоран.

День лениво перетекал в вечер, и солнце старательно подкрашивало облака оттенками красного. Вот и Ученик[1] уже появился на небосклоне. Через пару часов можно будет увидеть все девять лун, и еще через каких-то полчаса совсем стемнеет.

— Омэрис, мы не успеем добраться в Лещинки до Лунного часа[2]. Здесь неподалеку есть озерцо. Можем переночевать на берегу. Что скажешь? — приятный голос разрушил очарование лесного гомона, которым она наслаждалась до этого. Девушка вздрогнула и натянуто улыбнулась. Она уже одиннадцатое лето представляется этим именем, но так и не привыкла.

— Конечно, Сар, я не против, — легко согласилась она, и разговор прекратился. Путники проехали еще версту и свернули вглубь леса, двигаясь по заброшенной тропке.

Озеро было небольшим. На темной глади воды в неслышимом ритме медленно кружились опавшие листья. Желтые, багряные и зеленые, они скользили по зеркальной поверхности в чарующем танце посмертия. Неожиданный порыв ветра подхватил с веток еще несколько, и они стремительно понеслись к своим танцующим собратьям.

Наездница, залюбовавшись, забыла спешиться. Что весьма огорчило ее лошадь. Она замотала головой, натягивая поводья и выводя из транса-созерцания хозяйку.

— Прости, Вьюга, — прошептала девушка, покидая седло, и потрепала белоснежную кобылицу за ухом. Вслед за путешественницей на землю отправились сумки и седло — лошадь благодарно тряхнула гривой, и поляну наполнил серебряный звук колокольчиков. Девушка никогда не стреноживала свою любимицу, да и зачем? Эта лошадь — вьюжный дух[5] Сааданских гор[6], поэтому не покинет выбранного хозяина.

— Омэрис, я за хворостом, а ты набери воды, — Сар уже расседлал своего жеребца и двинулся к опушке леса. Мягкая бесшумная поступь и хищная грация истинного ар-эль[11] завораживали, но она привычно заставила себя не смотреть вслед.

Еще раз оглядев лагерь, путница нашла валяющийся под одним из кленов котелок и отправилась за водой к озерцу. Пологий берег с начинающей жухнуть травой мягко подступал к воде, и она доверчиво поглаживала его небольшими волнами. Девушке захотелось дотронуться до нее, прикоснуться к этому уголку умиротворения. Набрав котелок, она загнула рукава и протянулась к водной прохладе. Браслеты — змейки с ее запястий дружно, прошуршав по коже, перебрались повыше и обосновались в районе плеч.

— Опять сбежали от купания, — легко улыбнулась девушка. Когда браслеты-змейки, совсем как живые, впервые покинули запястья, она очень испугалась. Но даже тогда у нее не появилась мысль снять браслеты — они одни из немногих вещей оставшихся от матери. Девушка с наслаждением опустила руки в воду, откуда спустя пару мгновений показалась русалка.

— Дэрисса кай Омэрис кор Эонел дир Таннет[7], Вас ждут в Эйтаре. Совет Хранящих[9] желает видеть Вас на осеннем празднике Лунного Пути, — передав просьбу-приказ правительниц, русалка нырнула под воду.

"Хорошо, что этим занималась Хранящая Воду, и Сар не видел этого. А то объясняй ему потом, как "Омэрис" стала "Дэриссой" и превратилась в кайорану", — даже эта мысль не обрадовала, хотя в ней явно звучали нотки облегчения.