Ветер полыни - [9]

Я вздохнул, упал на кровать, потянулся и зевнул.

— Готов спорить, что сегодня гостей ожидать не стоит. Денька через два нагрянут. Когда мы станем более покладистыми.

— А я уверена, что раньше, чем через неделю, до нас не снизойдут. Это Башня. Здесь любят показывать, что они — хозяева всего сущего и никуда не спешат.

— Ну что ж, — я улыбнулся и потер заросший подбородок. — Давай проверим, кто из нас прав.

За нами не пришли ни через два дня, ни через неделю. Я даже подумал бы, что о нас и вовсе забыли, если б не кормежка. Трижды в день повторялся один и тот же ритуал. Дверь отворялась, входила троица плечистых гвардейцев при оружии, за ними Огонек, потом слуги с подносами. Нам оставляли еду, уходили, запирали и забирали грязную посуду лишь в тот момент, когда наступало время очередного приема пищи.

К чести Башни, приходилось признать, что голодом нас морить не собираются. Как и держать на хлебе с водой. Кормили отменно, хотя поначалу я сомневался, что еда не опасна. Но, рассудив, что никто из магов не станет отправлять нас в Бездну, не получив желаемого, я успокоился и больше о яде не думал.

В отличие от меня, Лаэн ела безо всякого аппетита и с каждым днем все больше мрачнела. Было видно — она о чем-то думает, и это «что-то» отнюдь не радужное. Я пытался ее растормошить, но она лишь отвечала улыбкой и качала головой. В какой-то момент мне это надоело, и я едва ли не насильно заставил Ласку съесть всю порцию, убедив, что не вижу никакого счастья, если она упадет в голодный обморок на глазах у всех Ходящих.

Шен не радовал нас визитами, правда, это обстоятельство меня не расстраивало. Пускай большую часть времени мы и страдали от безделья, но развлечение в виде наглой рожи Целителя не слишком прельщало. К исходу десятого дня заключения я решил повысить свою образованность и взялся за находящиеся в стеллаже книги, благо Лаэн научила меня читать еще в самом начале нашего знакомства. К моему глубокому сожалению, половина из того, что было — оказалось на чужеземных языках. Еще десяток — на певучей скороговорке Высокородных. И пяток — исписанных хитрой вязью йе-арре. То, что осталось, в основном предназначалось для заумных всезнаек. Мне, право, было совершенно скучно разбираться в родословной какого-то гроганского герцога или изучать историю создания торгового союза Золотой Марки и Урса.

Наконец, я остановил свой выбор на книге в красном переплете, повествующей об интригах и войнах. Написал ее явно какой-то сказочник, но было весело. Все вертелось вокруг парня по имени Ворон, который без устали лакал вино, почему-то обозванное «черным», спал с кем ни попадя (включая местную королеву) и начинал каждое утро с того, что убивал на дуэли с десяток отъявленных лгунов и негодяев. Любимыми развлечениями этого странного субъекта было: повоевать, поиграть в азартные игры и перевернуть все с ног на голову. В общем, я не был уверен, что эта история правдива, но с интересом дочитал фолиант, прежде чем к нам нагрянули долгожданные посетители.

Это случилось на двенадцатый день заключения и на восьмой — последнего летнего месяца. Дверь распахнулась, но вместо обеда и слуг с подносами появился Шен.

— Пора, — односложно сказал он.

— Неужели? — я встал из-за стола. — А мы уж начали опасаться, что о нас забыли.

Почетный эскорт, состоящий из шестерых гвардейцев и двух Ходящих, уже ожидал нас в холле. Маги оказались старыми знакомыми — они же встретили нас в винном подвальчике после того, как мы нанесли визит Йоху. Одна из волшебниц — тощая, словно жердь, страхолюдина — подошла к Лаэн и заглянула ей в глаза. Затем утвердительно кивнула напарнице.

Понятное дело. Проверяла, способна ли Лаэн наколдовать в святая святых какую-нибудь гадость, и не ослабли ли магические цепи. Судя по спокойному поведению Ходящих — все было в порядке.

— Мы можем идти? — спросил у женщин Шен.

— Вполне, — ответила тощая и тут же посмотрела на Лаэн. — Даже не пытайся, девочка.

Мы прошли чередой висящих в воздухе спиральных лестниц, где прозрачные колонны из неизвестного мне камня, искрились от падающих сквозь окна солнечных лучей и полыхали бледно-розовым оттенком дорогущего урского горного хрусталя. Внутри они оказались полыми, и по ним поднимались и исчезали где-то под потолком бесчисленные воздушные пузырьки.

Лестницы кончились, но хрустальные колонны, словно древесные стволы, теперь вырастали вдоль яшмовых стен, создавая впечатление, что мы находимся в каком-то волшебном воздушном лесу или, напротив, на морском дне. Для полного впечатления не хватало лишь водорослей и рыб. Я даже посмотрел вверх, ожидая увидеть мерцающую водную гладь, но вместо этого взгляд наткнулся на самый обычный расписной потолок.

Вновь лестница. Теперь прямая и широкая. Мы поднялись по ней, прошли по узкой галерее и оказались в зале, пол которого был скрыт под множеством мелких бледно-голубых цветов. Они вырастали прямо из плит, оставляя для прохода лишь узкую дорожку, вымощенную истершимся желтым кирпичом и смотрящуюся в этом месте также неестественно, как живой речной дракон[3] в лавке йе-арре.

— Забери меня Бездна. Это же самые настоящие подснежники! — Лаэн первая разглядела, каким цветам позволено расти в зале.