Ветер полуночи - [4]

Полицейские оказались пожилыми, добродушными людьми того типа, которым как-то пристало сообщать дурные известия. Вначале они стояли молча, в изумлении глядя на него со смешанным выражением недоверия и жалости на лицах, а затем один из них взял его за плечи.

— Вы же ранены, сэр, серьезно ранены. Присядьте и попытайтесь рассказать, что произошло… Что? Тут был грабитель, и это он ударил вас? Гарри, ну-ка вызови карету «Скорой помощи» и осмотри квартиру… Так что вы говорите, сэр? Что мы очень быстро приехали? К сожалению, мистер Ирвин, мы оказались здесь вовсе не из-за грабителя… У нас плохие вести для вас. Не знаю, следует ли сообщать их вам сейчас, но все равно вы узнаете… Мне очень неприятно говорить об этом, но вчера вечером в Фелклифе произошел несчастный случай… Вашу жену сбил грузовик… Смерть наступила мгновенно. Она, должно быть, совсем не мучилась… Вы слышите, сэр? Гарри, поторопи эту проклятую «Скорую помощь»!

Добродушное лицо полицейского начало расплываться, комната закружилась, удары молотка стали чаще, и он услыхал собственный крик: «Нет, нет, нет! Я не верю, не верю!» И снова его поглотил мрак…

— Да, — повторил Ирвин. — Я помню все это и утверждаю, что в спальне был человек. Знаю, я изрядно выпил, но все же повторяю, что видел его; я не сам упал. Сержант, вы должны мне верить! Я видел его!

— Ну, хорошо, хорошо, мы верим вам. Спокойно, спокойно! — В руке Харбингера что-то блеснуло. — Извините, сержант, но я не могу разрешить вам продолжать беседу. По-моему, завтра ему будет значительно лучше.

Билл почувствовал укол иглы в руку и погрузился в сон.

2

Все были очень добры к нему. Когда его выписали, лица медсестры Энгус и няни Джексон были озабоченно-печальные, словно у кормилиц, впервые отправляющих своего питомца в школу. Доктор Харбингер ухмылялся, как добрый дядюшка, и несколько раз принимался трясти ему руку. «Ну-с, старина, это все, что мы пока в состоянии сделать для вас. Наведайтесь ко мне недельки через две и не беспокойтесь о провалах в памяти. Со временем это пройдет. Как я уже советовал, возьмите отпуск от всех ваших дел и постарайтесь все забыть. Возможно, что это звучит как парадокс, но зачастую случается, что забывчивость оказывается самым лучшим лекарем памяти».

Да, все были очень добры. Боб Лифтон поджидал его с машиной, чтобы отвезти домой. Милейший добряк Боб, вероятно, владелец лучшего литературного агентства в Лондоне и определенно один из наиболее тактичных лондонцев. Боб не только помог ему усесться в машину, но и настоял на том, чтобы прикрыть ноги пледом, и вел машину со скоростью миль двадцать, словно вез какую-то истеричную вдовушку.

Дома он тоже встретился с добротой. Приехавшая из Корнуолла его сестра Анна покачала головой: «О бедняжка Билл, мой бедный, бедный, бедный мальчик! Какое для тебя потрясение! Такое несчастье, хотя вообще-то мы с Мэри никогда не дружили». Это было действительно так. Между ними не было ничего общего, и они возненавидели друг друга с первого взгляда. Жизнь Анны была целиком посвящена ее детям и собакам, бесконечному вязанию и готовке для семьи здоровой, но однообразной пищи, а Мэри за всю жизнь вряд ли заштопала хотя бы один носок.

После отъезда Анны доброту к нему стала проявлять его приходящая служанка миссис Кэрвер. «Я принесла эти розы, мистер Ирвин, так как подумала, что они понравятся вам. Ведь покойница так любила белые розы. Иногда я ей говорила, что она и сама-то как роза. Бедная, бедная, подумать только, что не прошло еще и трех недель с того дня… Вчера, когда я убирала спальню, мне показалось, что она сидит у туалетного столика. Я любила ее, как родную дочь…» Ему удалось утешить миссис Кэрвер лишь после выплаты ей жалованья за прошедший месяц и трех больших рюмок джина.

Даже полицейские были добры с ним. Как-то после ухода миссис Кэрвер к нему зашел сержант Хикс вместе со своим начальником инспектором Керном — высоким, бесстрастным человеком с узким лисьим лицом, почти целиком спрятанным под пышными усами; он тоже изо всех сил старался держаться тактично.

— Так вот, сэр, об этом воре, которого, по вашим словам, вы видели… который, как вы говорите, ударил вас чем-то вроде гаечного ключа. К сожалению, мистер Ирвин, мы не обнаружили никаких следов. Насколько нам известно, у вас ничего не пропало. Не заметно, чтобы какие-либо ящики или шкафы были вскрыты. Никаких отпечатков пальцев. Но вы могли бы нам помочь выяснить одну маленькую деталь, мистер Ирвин. Дежурный администратор гостиницы в Фелклифе сообщил полиции, что, по словам вашей супруги, она намеревалась вернуться домой поездом, выходящим из Фелклифа в полночь. При этом она заметила, что рано утром в Лондоне обычно трудно найти такси, но выразила надежду, что ей все же удастся сделать это. Вы не звонили, сэр, в Фелклиф и не сообщали ей, что к ее приезду будете дома?

— Конечно, нет! Я предполагал отсутствовать еще дня два, но закончил свою книгу значительно раньше, чем рассчитывал… Я… — Однако, в памяти Билла в этом месте снова возникал провал.

— Понимаю, сэр. Вы закончили работу над книгой раньше, чем предполагали, и решили вернуться домой. — Керн мрачно посмотрел на него, пошевелив пышными усами. — Но меня озадачивает, как ваша жена надеялась попасть в квартиру, раз в доме никого не было? Ведь никаких ключей при ней не обнаружено.