Ветер перемен - [43]

Все то время, что беседовали старшие, мы с Юрой старательно делали вид, что увлечены видом туннеля, хотя на самом деле внимательно ловили каждое слово. Теперь, когда нас подключили к дискуссии, мы развернулись на своих сиденьях так, чтобы видеть наших собеседников.

- Я остаюсь при своей точке зрения. Нужно воевать, как бы это ни было безысходно. Извините, дядя Вова, но вы не правы. Сдаваться "красным" не нужно.

Закончив свою речь, я кивком головы передал слово Юре. Он был предельно лаконичен и поддержал меня в моем видении решения проблемы.

- Как видишь, - обратился Антон к дяде Вове, - большинство за то, чтобы противостоять "красным"...

- Большинство? А ты спросил остальных жителей ветки? Что они думают по этому поводу? Может, они - так же, как и я - не захотят умирать за, как вы говорите, свободу?

- Ты прав, Володя, - угрюмо произнес Антон. Он был явно уязвлен тем, что дядя Вова так отпарировал ему, но быстро воспрял духом. - Однако, надеюсь, все поддержат нас с Олегом.

- Как знать, как знать...

* * *

На "Елизаровской" мы вышли, чтобы пока мы ждем Велимира Андреевича немного размять ноги. На этой станции я находился впервые и, как только увидел ее "внутренний мир", она сразу оставила о себе не очень приятное впечатление.

Причиной тому послужила обнаженная женщина, которая... я сначала подумал, что это обман зрения... была привешена к потолку за ребра крюками. Все ее тело было залито запекшейся кровью, а значит, она висела тут давно. От этого ужасного зрелища меня чуть не вытошнило, те же чувства испытывали и мои спутники. Все, кроме Велимира Андреевича.

- Это что? - голос Антона дрожал. Он смотрел как завороженный на труп женщины и не мог отвести от него взгляд, хотя, наверное, очень хотел.

- О, она - воровка. И понесла наказание за свои деяния, - объяснил Велимир Андреевич даже не взглянув на тело.

- Как-то жестоко вы с ней, - сказал Юра.

- Жестоко, да, согласен. С ворами так и нужно. И кстати это не первый случай кражи на нашей ветке. Но раньше похитителей чужого добра не удавалось ловить, а это попалась прямо на месте преступления. Своим примером она показывает, что будет с теми, кто будет воровать. И вы знаете, за три дня еще никто не посягнул на чужое добро. Так что можно считать, что система возымела нужный эффект.

- Она висит здесь третий день? - ужаснулся Антон. - Боже!

- Ну да! Иногда приходит в себя и просит пить...

- Она еще и живая? - не скрывая отвращения и ужаса скривился Юра.

- Гуманнее надо быть, Веля. Пускай она воровка, но это не повод поступать с ней так. Вы же люди, а не звери.

Велимир Андреевич ничего не сказал на это.

- К тому же вы не пробовали разобраться в произошедшем? - продолжил дядя Вова. - Может быть, она совершила кражу от безысходности. Положение вынудило, например. Или, как знать, возможно эта женщина ни в чем не виновата?

Велимир Андреевич продолжал молчать, становясь все угрюмее.

- Это что ж получается, без суда и следствия? И так жестоко? Никак не ожидал от тебя такого?

- Я пытался смягчить наказание, - хриплым голосом прошептал Велимир Андреевич. - Но меня не послушали. Я же ведь не единоличный правитель, на зеленой ветке что-то сродни Семибоярщины. Три начальника, три головы, три разных мнения. Насчет этой женщины Кутепа и Борзов - мои, так сказать, коллеги - долго не думали: сразу приговорили к повешению на крюки. Я делал попытки переубедить их, чтобы они изменили свое решение, но ничего не получилось. Уперлись как бараны, как итог: два голоса против одного - преимущество.

Велимир Андреевич сейчас действительно раскаивался, это было видно. Тогда почему же он так смаковал то, что женщина страдала, почему говорил, что это самая подходящая для нее казнь? Но скорее всего мне просто показалось. На самом деле ему было неприятно это, он даже ни разу не взглянул на тело. Вероятно, Кутепа и Борзов затуманили ему мозги, внушили, что все делают правильно. Вот Велимир Андреевич и повелся. А теперь опомнился. Кто ж его разберет?

- Разрешите, я схожу к себе и заберу то, зачем мы собственно сюда и приехали? - спросил Велимир Андреевич после затянувшейся паузы. Похоже, он очень жалел, что привел нас сюда.

- Конечно, давно пора! - кивнул дядя Вова.

Велимир Андреевич ушел, и мы остались стоять на станции вчетвером. Почему-то никого кроме нас и подвешенной на крюках женщины здесь не было. Либо все сидят в своих палатках, либо станция пустует. И мне хотелось бы верить, что второй вариант в итоге окажется правильным.

Я снова посмотрел на женщину, хотя отчаянно пытался заставить себя этого не делать. Была ли она еще жива или уже умерла. Подумать только, три дня висеть неподвижно в таком состоянии, испытывая чудовищную боль. Не каждый перенесет такое.

Ее голова была опущена вниз, но я четко видел ее лицо, хоть оно и было почти все в крови. Женщину можно было назвать красивой. На вид ей было лет тридцать, может, чуть больше. Кудрявые рыжие волосы едва доставали до плеч. На левой щеке, рядом с верхней губой была необычная родинка - в форме полумесяца. Это показалось мне странным, поскольку таких мне еще видеть не приходилось.