Ветер перемен - [25]

Валера и Слава, это было видно, заступили на дежурство без всякого энтузиазма. Их можно было понять, я и сам сейчас не испытывал никакого восторга, как это было, например, в первые три раза. Нет ничего интересного в том, чтобы сидеть целый день на одном месте, не смыкая глаз и постоянно бдя, не нападут ли "красные". Приятного, несомненно, мало. И длится это уже довольно долго - "красные" не нападали вот уже которую неделю. Скорее всего, хотя об этом неприятно думать, собирают силы, чтобы лавиной обрушиться нас, не оставив оранжевой ветке шансов на выживание.

Но дежурить надо и от этого никуда не деться. Четыре человека мало что могут сделать, если что, против большой армии, даже имея в своем распоряжении два пулемета и автоматы на каждого, но с маленькими группками "красных" справятся вполне. В крайнем случае, если, не дай Бог, дела пойдут наперекосяк, можно предупредить руководство и вообще всех жителей ветки о готовящемся вторжении - кто-то один садится на дрезину и мчится на "Ладожскую".

Кстати, мою находку - две рации, которые я взял у мертвого "красного", наш механик сделал еще вчера. И справился так быстро, что я даже глазом моргнуть не успел. Он, конечно, непревзойденный мастер в своем деле, но я и не подозревал, что настолько. Механику, его зовут Семен, всего двадцать четыре года, то есть он провел под землей большую часть своей жизни. Где и как Сема научился общаться с техникой на "ты", пожалуй, только ему одному известно.

Улучшенные рации он отдал мне всего через полчаса после того, как я ему их принес. Передавая их, он сказал, что качественно настроил шумоподавление, то есть при общении практически не будет слышны помехи и раздражающие пощелкивания. А еще Семен заверил меня, что работать они могут на очень большом расстоянии.

Всю работу он проделал абсолютно безвозмездно, прекрасно понимая, какую пользу сослужит его модификация обычных раций. С ее помощью значительно упрощалось и дежурство на "Лиговском проспекте", и связь станций друг с другом. Надо бы где-нибудь раздобыть еще парочку, чтобы дежурными с противоположного туннеля тоже имели при себе переговорное устройство.

Одну рацию я оставил Антону, вторую же взял с собой. В случае чего, можно предупредить всех о готовящемся вторжении гораздо раньше, чем если бы кто-то ехал на дрезине. Рации значительно облегчили нам жизнь, хотя хотелось бы, чтобы никто ими никогда не пользовался.

- Олег, расскажи что-нибудь веселенькое? - попросил Юра. Он сидел на мешке, облокотив руки на поставленный вертикально автомат. Я испуганно покосился на оружие. Слава Богу, оно стояло на предохранителе. Юра часто забывал о простейших мерах предосторожности при обращении с оружием, за что однажды чуть было не поплатился.

- Что ж тебе рассказать-то? - развел руками я.

- Ну хоть анекдот какой-нибудь. Ты же много читаешь, расскажи!

- Ну не знаю..., - я стал копаться в глубинах своей памяти, пытаясь выудить хоть что-то из темного омута забитой огромным количеством информации головы.

Юра терпеливо ждал, зная, что лучше мне не мешать, когда я думаю. Наконец, мне вспомнился один анекдот. Дослушав до конца, Юра рассмеялся, но, как мне показалось, не потому, что ему было смешно, а чтобы не обидеть меня. Улыбка у него была натянутой, и смех какой-то неестественный. Да, что ни говори, а у каждого свои понятия о чувстве юмора. Абсолютно то же самое, что и в случае с Димой.

Долгое время мы сидели молча, не зная, что и сказать друг другу. Казалось бы, все темы уже исчерпаны, все, о чем можно было поговорить - уже сказано. Как бы мне сейчас хотелось, чтобы из темноты туннеля выскочили пару вражеских лазутчиков - это хоть как-то развеяло бы эту смертную скуку. Но впереди было пусто, луч фонаря не высвечивал ничего подозрительного, и от этого на душе почему-то становилось еще тоскливее.

* * *

Время шло, минуты медленно сменяли друг друга, и я, не зная, чем себя развлечь, достал из нагрудного кармана мою спасительницу - серебряную пятирублевую монету. Осмотрел со всех сторон, покрутил в пальцах. Вмятина от пули была неглубокой - немалая толщина металла значительно погасила удар. Тот день, когда я нашел монету, поистине знаменателен, ведь если бы не она, меня бы уже не было в живых.

В руках у меня была вещь, которая спасла мне жизнь. Верится с трудом, но это так. Что это: простая случайность или же кто-то хотел, чтобы я ее нашел? Этот вопрос остался без ответа, по крайней мере, до некоторого времени.

Мой взгляд скользнул по Юркиному лицу. По его глазам было крайне сложно определить: спит ли он с открытыми глазами или же просто уставился на носки своих ботинок. Я ни разу не видел, чтобы мой друг спал с несомкнутыми веками, однако вполне допускал возможность такого явления.

На станции в данный момент царила тишина, и лишь голос Славы, который рассказывал Валере очередную историю, нарушал безмолвие:

- Представляешь, бывал я как-то раз на "Приморской". Давно это было, подробностей уже не помню, но самое главное глубоко отпечаталось в моей памяти. В общем, шли мы втроем - я, Пашка и еще один паренек нашего возраста, Андрей его, вроде бы, звали, по перегону на "Приморскую". На касках у каждого - по фонарику, все с оружием - все чин по чину, как положено. Значит, шли мы, шли, как Андрей вдруг закричит, громко, протяжно. Так кричат от невыносимой боли обычно. Я повернулся и вижу, что Андрей стоит на месте неподвижно, а голова у него повернута на девяносто градусов, а то и больше. И продолжает при этом орать. Я схватился за оружие, да только куда стрелять-то? Объекта не вижу. А голова Андреева продолжает выкручиваться какой-то невидимой силой. Уже вовсю слышен треск позвонков. А парень еще жив, как ни странно. Ну я сжалился над ним и выстрелил в голову, чтоб не мучился. Я думал на этом ужасы и закончатся, ан нет, черта с два. Практически сразу после того, как я пристрелил Андрея, стал кричать Пашка. И секунды не прошло, а руки и ноги его уже отделились от тела, и на рельсы упало только расчетвертованное тело. Стены, потолок и сам я - всё было залито кровью. От страха чуть в штаны не наделал. Бросился что было сил в сторону "Приморской", не особо-то рассчитывая, что доберусь до туда. Но, как видишь, добрался, иначе бы не сидел тут с тобой и не разговаривал.