Ветер надежды - [5]

Элли Хилл заменила Ванессе мать, умершую, когда Ванесса была еще младенцем. Элли тогда вместе с сыном просто переехала в дом отца Ванессы и с тех пор заботилась о ней. Отец Генри и тетя Элли поженились в Спрингфилде, а потом он возвратился в Чикаго, пообещав, что приедет за ней. И пропал. Элли ничего о нем не слышала, пока через несколько лет не пришло письмо от его брата, сообщавшего, что он погиб, спасая ребенка от взбесившихся лошадей. Элли чтила память об умершем муже. У нее остался крошечный снимок с его изображением, на который она любила смотреть. Когда она доставала карточку, письмо от брата своего мужа и свидетельство о браке, Ванесса понимала, что тетя опять загрустила и вспоминает свой единственный месяц счастья с любимым.

А вот и Генри – притащил воду для мулов. Животные обожали Генри, маленькие дети тоже любили его. А вот у взрослых мужчин не хватало терпения, чтобы общаться с ним: он был тугодум. Но Генри мог быть отличным помощником в любой работе, если ему четко объяснить, что надо сделать. Правда, за ним требовался глаз да глаз, как за малым ребенком, чье любопытство порой перевешивало здравый смысл. Недаром тетя Элли вся извелась от тревоги, думая, как он станет жить, когда ее не будет рядом. Но она считала несправедливым взвалить подобную ответственность на плечи Ванессы. Она и так была убеждена, что именно из-за них с Генри Ванесса не вышла замуж за богатого и красивого Мартина Макканна. Он перестал ухаживать за ней, сказав, что, как он выразился, ему нужна жена, не связанная по рукам и ногам старухой и идиотом. Ванесса вздохнула. Тетя Элли не верила, но ее просто тошнило от Мартина Макканна. Она не вышла бы за него замуж, даже если бы он был единственным мужчиной на Земле. Так или иначе их отношения прекратились, и в голове тети Элли зародилась идея отправиться в Колорадо, чтобы быть поближе к дяде Генри. И следует признать, что Ванесса, будучи по природе своей склонна к авантюре, с радостью поддержала этот план.

Возможность отправиться в путешествие представилась им гораздо раньше, чем кто-либо ожидал. На их ферму как-то попросился на постой человек. Он объяснил, что он медик, знает, что болен и болезнь неизлечима, и жить ему осталось всего несколько месяцев. Если бы они взяли на себя труд поухаживать за ним, то он оставил бы им за это в наследство отличный фургон и пару сильных мулов. А фургон у него был всем на зависть, из легкой древесины, компактный и уютный, с двумя спальными лавками по бокам. Маленькая печурка отапливала его зимой, а специальное отверстие в потолке проветривало его летом. Это был чудесный фургон, служивший своему хозяину домом уже четыре года. Старик прожил всего шесть недель и умер. А уже весной они продали ферму и отправились в путь.

Пару минут Ванесса позволила себе поразмышлять о высоком, хорошо одетом незнакомце, вступившемся сегодня за Генри. Правда, она не сомневалась, что и сама бы справилась с ситуацией. Вероятнее всего, он играет в карты или спекулирует на бирже. А она вовсе не хотела бы быть обязанной такому типу. Он воплощал в себе все то, что она не переносила в мужчинах – дерзкий, самоуверенный… Она видела, как он с крыльца гостиницы наблюдал за схваткой негров. Любого, кому доставляло удовольствие столь омерзительное зрелище, она зачисляла в варвары. Заметила Ванесса и то, как он отвел глаза от лежавшего на земле Генри, словно ему было неловко. Она чуть не заскрипела зубами. Хотя откуда такому типу знать, как может себя чувствовать в подобной ситуации Генри?

К вечеру Додж-Сити был уже навеселе, а к десяти часам у нормального человека волосы вставали дыбом от шума, производимого веселящимися охотниками, драк и стрельбы. Ванесса и Генри подвели своих четырех мулов и лошадь поближе к фургону и стреножили их. Они не стали разводить костер, чтобы не привлекать лишнего внимания. Уселись рядышком, чтобы с часок просто отдохнуть за разговором, а потом уже идти спать. Двустволка все время была возле Ванессы.

– Мне понравился этот человек, который приходил сегодня, – сказала Элли.

– Который? – спросила Ванесса, хотя и догадывалась, о ком идет речь.

– Тот, который угомонил мерзкого… коротышку.

– А-а, этот.

Ванесса вынула шпильки из волос и помассировала виски. Как хорошо! Когда ей надо было в город, она никогда не снимала капора, а во время путешествия всегда натягивала одну из старых шляп Генри. Яркий медный оттенок ее волос слишком привлекал внимание. Она осмеливалась распускать волосы лишь ночью. Густая волнистая масса доходила до поясницы. Приходилось мириться с этим неудобством, так же как и с другим Божьим даром – бледной кожей, которая так легко обветривалась и обгорала на солнце. Она научилась защищать ее, не снимая головного убора даже в самый жаркий день. Во время путешествия капор служил сразу двум целям – защищал лицо от солнца и полностью скрывал огненно-медные волосы, которые непременно бы привлекли нежелательное внимание к их владелице.

– Мне он понравился.

– Боже, тетя Элли! Да вам нравятся все, кто вежлив и чисто одет. Это просто модный хлыщ с хорошо подвешенным языком, такие как раз и есть хуже всего. Именно этим они и завлекают в свои сети клиентов – отлично сшитой одеждой и сладкими речами. И не заметишь, как твои карманы уже обчистили. Держу пари, что под шляпой у него пара очень миленьких рожек.