Ветер мщения - [36]

* * *

Агилульф подобрался к ней боком, как испуганный краб:

— Что это с тобой? Ты сама с собой беседуешь?

Соня, не отвечая, стояла и смотрела в темноту свода, на блики света в камнях. Но покров тайны опять упал на это святилище, сомкнув уста богов. И вредный фавн умчался в неведомые дали, предоставив ей самой во всем разбираться. О, как наивно она попалась в раскинутые им сети! Мало того что ее руками расправились с этим настырным стариком, так еще ей дали, видите ли, прикоснуться к Тайне!.. И как же ей теперь жить? И почему он сказал, что надо торопиться?

Ничего не говоря ирлу, она тяжело оперлась о его руку и увлекла великана за собой к выходу. Вот уж вляпалась, так вляпалась! Кого же теперь винить? Счастливчик ирл нашел, что искал. А она вместо золота уносит лишь смятение в душе…

Соня, пошатываясь, брела вдоль темной стены, едва вслушиваясь в изумленное бормотание Агилульфа:

— Ах, забери нас горячка! Ну кто же в это поверит?..

Он косился по сторонам, но стены здесь были шершавые. Тогда ирл поднимал к лицу свой щит — и, подмигнув себе, продолжал рассуждать:

— Я подозреваю, что мне никто не поверит. Но мне до этого нет дела, ибо порядочный и здравомыслящий человек верит во все, что ему говорят. В особенности, ежели рассказывает такой весельчак и любитель выпить до дна, как я… Никакой видимости правды?..

Он щелкнул по носу свое отражение:

— Ну и что из того?

Девушка наконец не выдержала и, прикрыв глаза, повисла на его плече. У нее все плыло в глазах. Ей казалось, что фигуры на барельефах опять ожили — испуганно всплескивают руками, беззвучно открывают рты. Соня решила, что сходит с ума. Все, что произошло в огромной пещере, казалось ей порождением ее больного рассудка. Поэтому, ощутив под рукой крепкое плечо верного ирла и закрыв глаза, чтоб ничего не видеть, она испытала несказанное облегчение, хоть и спотыкалась на каждом шагу.

Агилульф неуверенно приобнял ее за талию, чтоб она ненароком не упала, и с сожалением пробасил:

— Ах, как много несправедливости на свете! В кои-то веки встретил настоящего бойца, лихого и умелого, истинного мастера… И такая неувязочка! Ах, брат Соннис, ну зачем ты оказался девицей?

Соня молчала. Она не слышала ирла: в ее распухшей от внезапной боли голове, где-то глубоко-глубоко, зародился легкий звук, неуловимая вибрация, напоминавший тихий шорох струйки воды, разбивающей дамбу — еле журчащей, но несущей за собой катастрофу. А ирл вздыхал громко:

— А какой славный друг мог бы из тебя получиться! Конечно, я мог бы и жениться на тебе, но, как мужчина мужчину, ты же понимаешь, каково это потерять холостяцкую свободу. И, вообще, я испытываю к женитьбе некоторую робость… доходящую порой до отвращения. Клянусь моим Альдобрандом!

— Скорее…

— Что «скорее»? Жениться?

Соня судорожно дернулась вперед, мучительная гримаса пробежала по ее лицу:

— Скорее бежим отсюда…

Агилульф недоуменно округлил глаза:

— Разве за нами кто-то гонится?

— Да…

Ирл завертел головой, но, подчиняясь Сониному голосу, в котором вдруг зазвенела сталь, ускорил шаги.

— Скажи мне, друг Соннис, неужели мы неуклюже наступили на чью-то любимую мозоль?

Вроде, никого не встретили, кроме нашего славного старичка-мага…

Соня шипела, как рассерженная кошка:

— Глупец! Только такие невежды, как мы, могли разворошить то осиное гнездо! «На чью-то мозоль»! Да мы оттоптали все мозоли здешним богам! Кровь Куфаронуса на алтаре, а мы убегаем восвояси, и каждый несет в себе частицу их тайны.

Ирл побледнел. А Соня воскликнула:

— Ха! Я вижу, тебя проняло до самой печенки, мой славный ирл! Как бы ты поступил на их месте с вражескими лазутчиками?

Вместо ответа Агилульф подхватил Соню на руки и побежал что было сил к выходу:

— Неужели они захотят нас уничтожить, а, Соннис?!

— Им придется искать новое пристанище, а, убегая, они могут невзначай нас и растоптать.

Тихий гул, возникший у них за спиной и быстро усиливавшийся, свидетельствовал о правоте ее догадки. Стены мелко задрожали, роняя камни. По барельефам побежали кривые трещины. Земля под ногами затряслась, и Соня, изогнувшись, закричала что было сил, забилась от боли в судорогах в надежных руках Агилульфа. Испуганные Диамина и Хайрас присоединились к ним, и беглецы ринулись к выходу.

* * *

…Соня проснулась, как будто ее кто-то окликнул. Открыла глаза стремительно села, изумленно оглядываясь. Но ее окружала лишь мирная картина раннего утра. Казалось, на всей земле в то благословенное утро царило лишь солнце, щедрое и теплое. Ветерок перебирал ее кудри, гладил лицо, но девушка никак не могла избавиться от какого-то смутного внутреннего беспокойства.

Оглядев спутников, Соня грустно сказала:

— Что ж, путешествие наше закончилось печально.

Ирл даже поперхнулся от возмущения и долго кашлял, побагровев от натуги:

— Как это «печально»? Разве, найдешь сейчас человека счастливее меня?

Ему тут же хором ответили Хайрас и Диамина:

— А мы?

И засмеялись, глядя друг на друга.

Соня фыркнула пренебрежительно и отвернулась. Глаза девушки прищурились:

— Хайрас, а как же твои кони?

Степняк пожал плечами:

— Моя жена — дочь правителя Бритунии. Неужели отец пожалеет ей в приданое табун тяжеловозов? Больше ведь мне ничего не надо: ни золота, ни дворцов.