Ветер и сталь - [7]

– Ну, пошли, – сказал он. – Вылазь наружу.

Я отвалил тонкую плиту атмосферного створа. Когда шипение торсионов утихло, в кабину ворвалась нудная песня осеннего ветра, сумрачный шум кустарника, всплески воды, потустороннее уханье какого-то ночного жителя этих мрачных мест – во всех этих звуках, переплетающихся в пугающе чужеродную гамму, было что-то нереальное, что-то от ночного кошмара.

В транспортном доке взрыкнул танк. Я передернул плечами, понимая, что ждать дальше нечего, и прыгнул вниз. Изогнутая плита двери, издав змеиное шипение, со смачным чмоком опустилась, отрезая пути к отступлению.

Я огляделся и на всякий случай вынул из набедренных петель свой «эйхлер», способный испепелить слона, если в том возникнет нужда. Окрестности были залиты мертвящим бледным светом: Фофаг стоял совсем низко над горизонтом, но Лассиг еще висел почти в зените, здоровенное щербатое блюдце гнойно-желтого цвета.

Со стороны кормы раздалось негромкое басовитое жужжание, захлюпала сырость под широкими стальными траками, и неожиданно на меня надвинулась едва различимая в призрачном полумраке громадина танка. Я нырнул в распахнутый люк ходовой рубки и не успел усесться в правом кресле, как гусеничный монстр качнулся и упруго прыгнул вперед. Семидесятитонная громада, глухо взрыкивая двумя двигателями, взметая фонтаны брызг из-под гусениц, мчалась по болоту, то взлетая носом вверх на кочках, то глубоко проваливаясь в топких озерцах зловонной жижи. Меня мотало, как на качелях, изображение на экране то и дело прыгало, но Детеринг совершенно не обращал внимания на подобные мелочи. Он сидел с открытым забралом шлема и внимательно вглядывался в экран сонарной графики, на котором вырисовывался далекий еще берег реки Эр. Минут через десять мы выскочили из болот, теперь под гусеницы бронированного хищника летела сырая от осенних дождей плоская степь, поросшая высокой желтеющей травой. Шеф увеличил скорость: мы мчались около 160 км в час, мелко подрагивая от неровностей почвы. Детеринг переключил сонарку: на экране вспыхнула карта местности и на ней – быстро ползущая яркая точка, наш транспортер. Честно говоря, сама идея – пробраться в лагерь Мокуб и захватить кого-либо из старших офицеров для допроса – мне не очень-то нравилась. Мокуб – это один из крупнейших учебных центров Фариерской армии, здесь идет подготовка монахов-рекрутов. Уровень ее весьма далек от идеала, но монахи в основном фанатики, смерть для них – высшее счастье, и дерутся они яростно. Все это я объяснил Детерингу за два дня до высадки, когда мы разрабатывали план наших первичных действий. Шеф лишь скептически усмехнулся. Сейчас, глядя на его спокойное лицо, на поджарую фигуру в полном снаряжении, я начал чувствовать, как ощущение непробиваемой уверенности, излучаемое его обманчиво расслабленным обликом, передается мне.

Мы тем временем выскочили к пологому берегу могучей реки Эр. Влекомые стремительным течением, ее воды мчались на восток, сверкая в свете двух лун. Детеринг остановил танк, затем осторожно придавил акселератор и тихо, почти без всплесков ввел машину в воду. В корме хрипло заговорили мощные водометы. Многотонная туша танка стремительно двинулась вперед, рассекая волны хищным бронированным носом.

Через пару минут транспортер выбрался на противоположный берег, победно взревел моторами и начал подниматься по довольно крутому склону, выбрасывая из-под траков фонтаны жидкой грязи. Я в очередной раз изумился невероятной мощи нашего ТТТ – семьдесят тонн брони, металла и пластика легко двигались по подъему, на котором увяз бы любой здешний вездеход весом в тонну. Всесокрушающая мощь имперской техники всегда приводила меня в состояние благоговейного трепета. Собственно говоря, именно высокий уровень машинерии и помог нам добиться прочного положения в Галактике. Он да еще и полнейшее презрение к смерти…

Танк выбрался на равнину, и перед нашими глазами предстала картина лагеря Мокуб. До колючих проволочных спиралей было километра два. Дальше, за ними, простирались унылые ряды спящих одноэтажных бараков, решетчатые башенки караульных постов, сооружения учебных площадок…

Детеринг хмыкнул и выключил двигатели.

– Вперед, – скомандовал он, – только не вздумай стрелять.

Я выпрыгнул наружу. Следом за мной на землю упруго, без единого шороха, приземлилось сухое тело Танка. Он едва заметно шевельнул плечом и легко побежал в сторону лагеря. Снаряжение мимикрировало, и уже в двух шагах контуры его фигуры были совершенно неразличимы – лишь едва заметное движущееся темное пятно.

Он мчался на приличной скорости, не прилагая к этому никаких усилий и совершенно бесшумно. Я несся следом с мыслью о том, что моя физподготовка находится далеко не на желаемом уровне.

В пяти шагах от колючки мы остановились. Детеринг попробовал, как ходит в ножнах висящий за спиной древний россианский клинок, пригнулся и каким-то невероятным способом просочился сквозь витки колючей спирали. Я озадаченно последовал за ним и тотчас же увяз.

– Спокойней, – услышал я в шлеме его ироничный голос. – Разведи ее руками.

С третьей попытки я освободился из плена и, проклиная все на свете, выбрался на свободу.