Ветер богов - [52]
После славной победы над Германией и памятного парада в Москве, когда фашистские знамена были брошены к стенам древнего Кремля, стало легче. А спустя немного времени сюда, на далекий край советской земли, двинулись прославленные в боях гвардейские дивизии и бригады. Боевые порядки дивизии, в которой служил Андрей Гуров, стали сокращаться до уставных пределов, освобождали рядом боевые участки прибывающим ветеранам Отечественной войны. Все понимали: близок долгожданный час расплаты с коварным и вероломным врагом, который всеми силами противится воцарению мира.
Обидно было Андрею Гурову, когда его отозвали из прославленной дивизии, овладевшей Пограничненским укрепленным районом японцев и продвинувшейся до Чаньчуня.
— Понимаю, старший лейтенант, всё понимаю, — говорил майор Попов при первом знакомстве в батальоне. — Но такова уж судьба военного человека. Думаешь, мне хотелось идти в этот батальон? Но надо! Кому-то ведь действительно надо военнопленными заниматься. Учись выдержке, дорогой товарищ! Надо — и стой, как штык!
Не очень-то согласен был с майором Андрей. Попову, как казалось Гурову, было проще. Майар порядком послужил, повоевал, несколько раз был ранен. Добрый десяток правительственных наград… А что успел сделать он, Андрей Гуров? По сути дела, ничего. Да и трудно было ему сразу изменить своё отношение к квантунским воякам.
С новой службой Гурова до некоторой степени примирило то обстоятельство, что начальник у него был человек умный и дальновидный. Это очень важно, когда надо привить человеку любовь к делу. Зато капитан Мишин — заместитель майора Попова по хозяйственной части — Гурову не понравился.
Посовещавшись, командование батальона решило для управления военнопленными привлечь их же офицеров — старших команд.
Вызванные в штаб батальона японские офицеры с готовностью согласились выполнять необычные обязанности. Затруднение возникло только с назначением старшего. Кроме Уэды, в лагере оказалось ещё четыре капитана, но не было ни одного чином выше. Посовещавшись, в свою очередь, капитаны назвали фамилию Мари. Этот офицер был старшим среди них по возрасту и по выслуге лет.
Андрей Гуров, посмотрев на “параллельного” комбата, подумал: “Каково-то мне с тобой придется? Хорошо, если окажешься порядочным человеком”.
Получив задание разбить солдат по подразделениям, поставить во главе командиров и выяснить гражданские специальности, Мори всем своим видом показывал беспрекословное подчинение и желание выполнить приказ.
— Капитан! Есть среди военнопленных знающие русский язык? — спросил Гуров.
Капитан мгновение поколебался.
— Так точно. Старший унтер-офицер Нисино. Он будет при мне переводчиком.
Японцы вышли, а майор Попов, постукивая папиросой о портсигар, задумчиво проговорил:
— М-да. Дела. Трудновато нам с ними будет!
— Ерунда! — возразил Мишин. — Чичкаться с ними не станем!
— Что значит “чичкаться”? — недовольно спросил майор.
— Я хочу сказать, товарищ майор, что наше дело — приказывать ихним офицерам и требовать с них. Да построже! — и он выразительно помахал кулаком.
— Мелко мыслите, капитан, — возразил майор. — Разве дело только в том, чтобы они работали? И это разумеется, будет организовать не просто. Но ещё важнее, чтобы они узнали правду, а в этом, учтите, их офицеры нам не помогут. Скорее, наоборот… Если же я увижу, капитан, что вы или кто другой вздумает прибегнуть к подобным аргументам, — показал он на кулак, — то тогда пеняйте сами на себя. Ясно? А вы, Гуров, — обратился он к старшему лейтенанту, — завтра же поезжайте в штаб. Посоветуйтесь, с чего начинать. У меня тоже нет опыта.
Заметив, что Мишин насупился, майор скупо улыбнулся:
— Не хмурьтесь, капитан. Здесь всё сложнее, чем вам кажется. Главное — они не должны от нас уехать врагами. А этого не так просто добиться.
Капитан Мори не стал терять времени. В большой комнате, облюбованной им под свою резиденцию, он провел первое совещание помощников, среди которых оказался и Нисино — единственный унтер-офицер, допущенный сюда. Своим заместителем Мори назначил капитана Уэду — инженера по образованию.
Закончив с организационными делами, Мори решил высказать своё кредо:
— Господа офицеры! Я, командир части, приказываю вам приложить старания, чтобы удержать солдате подчинении. Надо уберечь их от разлагающего влияния русских коммунистов и сохранить дисциплину любыми средствами. Завтра же всем переселиться к своим подчиненным. Ни днем, ни ночью они не должны оставаться без контроля. Наша главная задача — доставить на родину сильные духом и сплоченные воинские подразделения. Только в этом случае мы выполним свой долг.
Утром капитан Мори распределил людей по взводам и объявил их командиров. Эдано Ичиро был назначен командиром взвода, в который вошли летчики и механики. Командиры пересчитали своих людей, доложили Мори. Тот довольно улыбался. Внешне дисциплина бывшей японской армии была сохранена.
Выслушав рапорты, Мори отдал команду “вольно” и, подождав с минуту, зычным голосом скомандовал:
— Сайкореи![24]
Строй четко повернулся, и все согнулись в почтительном поклоне в сторону, где должен был находиться священный дворец его величества императора…