Ветер богов - [19]
Старик взглянул на бутылку с минеральной водой, и генерал дрожащими от волнения руками поспешно налил стакан. Отпив несколько глотков, дядя продолжал:
— Это удел тех, у кого нет такого наследства, нет ответственности. Я всю жизнь копил не для того, чтобы состояние нашей семьи развеялось как дым. Некоторые называют меня “тако”, я знаю. Ну что ж! Осьминог — сильное и неглупое существо. У него много щупалец, и он умеет схватить добычу. А когда ему угрожает опасность, он выпускает чернильное облако и скрывается до лучшей поры. Вот такое облако нужно и тебе, когда опасность станет близкой.
— Я понимаю свой долг перед семьей и верьте, дядя, выполню его. Скорбя о тяжкой утрате, я постараюсь не посрамить честь семьи…
— Опять не то ты говоришь, племянник!
— Но дело в том, дорогой дядя, что здесь, далеко от Японии, обстановка может сложиться по-разному. Генералы Хатта и Ямасита решительны и беспощадны. Командиры дивизий, отступившие без приказа в Бирме, были разжалованы, и один из них передан военному трибуналу. Такой позор.
— Понимаю! Честь семьи не должна быть запятнана. Тут и нужно “чернильное облако”… Я сумел его создать для тебя, — закончил старик, подавая генералу бумагу.
Кёдзи пробежал её глазами и воскликнул:
— О дядя, как мне благодарить вас! — И низко поклонился старику. — Действительно, это блестящий ход!
— Как только сочтешь необходимым, проставишь сам дату приказа. И сообщи мне телеграммой. Эта же дата появится на копии приказа в делах. Заканчивать всю историю с Лейте предоставь своему заместителю. Кто он?
— Генерал-майор Янагита!
— А, потомственный вояка! Вот и дай ему возможность зарезервировать один патрон в пистолете… А себе заготовь самолет. Не забудь! Приказ храни сам. А теперь обедать! Только здесь, — указал он на столик у стены.
После звонка генерала адъютант пулей бросился выполнять приказание. Томинага Кёдзи был счастлив, он не признался, что у него уже есть самолет “на всякий случай”. Стоит неподалеку от города в помещичьем зернохранилище, превращенном в ангар. Прекрасная, прямая, как стрела, автострада проходит в ста метрах от усадьбы и может превосходно заменить взлетную полосу.
Генерал постепенно овладел собой. Нельзя выдавать своих чувств! Ведь у дяди горе. Жаль, очень жаль Масао и его семью. Но… теперь он, Томинага Кёдзи, станет одним из богатейших людей Японии. Объединятся два состояния. И никто не посмеет его упрекнуть. Он выполнял приказ.
Генерал прохаживался по кабинету, закуривая сигарету и тут же гася её. Старик с грустной иронией смотрел на него. Мысли генерала были для него открытой книгой.
Денщики накрыли стол. Среди многочисленных тарелочек, судков, чашек стояли бутылки виски и сухого вина.
— Прошу отведать моей скромной пищи! — пригласил генерал гостя. — Что вы хотите, дядя? Виски, вина?
— Немножко виски!
Кёдзи окончательно пришел в себя и разоткровенничался:
— Должен с прискорбием сказать вам, дядя: много у нас неразберихи. Генштаб флота требует одно, генштаб армии другое, а из ставки приходят совершенно иные указания. Непонятно, кого и слушать нам, авиаторам. Некоторых нужно вообще гнать из армии и флота.
— Ты что? Всё ещё веришь в победу? — прервал излияния хозяина старик.
Генерал опасливо покосился на дверь.
— Императорская армия непременно победит! — твердо ответил он. — Иначе не может быть!
— Боюсь, ты более глуп, чем я предполагал. Кажется, твоему сыну потребуется другой опекун.
С генерала слетел весь апломб, он растерянно посмотрел на дядю.
— Каждому действительно умному человеку, государственно думающему, — язвительно продолжал старик, — к нашему великому горю, теперь ясно, что императорская армия не выполнила возложенных на неё высоких надежд и обязанностей. Не оправдала доверия государя. Неужели тебе не ясно, что уход генерала Тодзио с поста премьер-министра — это не просто смена кабинета?
— Но, дядя, если вы мне разрешите изложить свое скромное мнение…
— Не разрешу! Ничего дельного не скажешь! Такие умники, как ты, уверили нас, что Германия победит, а вы сокрушите англосаксов здесь, в Азии.
— Но, дядя…
— Что “но”? Сейчас дипломаты ищут выход из каши, которую вы заварили. Они прощупывают пути к соглашению, к почетному миру. И ты должен это знать! Ваша задача — нанести врагу возможно больший урон здесь, на Филиппинах. За каждый тё[14] враг должен платить большой кровью. Тогда он охотнее согласится на мир, и нам легче будет разговаривать с ним.
— Но ведь это крах, дядя, — сник генерал.
— Конечно. Поражение — вещь неприятная. Но умные люди что-нибудь придумывают. Германия в первую мировую войну тоже потерпела поражение, а через двадцать лет стала сильнее прежнего. Ясно?.. — Старик не спеша вытер губы салфеткой и, отходя от столика, произнес: — Я отправляюсь к генералу Ямасите. С тобой больше не увижусь. Этого не нужно!
Со всеми знаками почтения Кёдзи проводил родственника до автомашины, захлопнул дверцы и, когда “ниссан” тронулся с места, выпрямился и твердым шагом вошел в отель.
В душе у него всё ликовало.
Поездка в Манилу не развеяла тоски Эдано.
В “Звезду Лусона” Эдано не пошел. Да и механика не хотелось оставлять одного. Выпить они всё же выпили — попробовали баси — местного напитка из кокосовых орехов. “Дрянь невообразимая”, — морщился Эдано.