Ветер Безлюдья - [49]
— Я чем-то обидел тебя, Эльса?
Если бы он говорил громко, на него бы все равно даже никто не посмотрел — это либо привычка живого общения, либо он нарочно сделал так. Чтобы стать ближе. Я мотнула головой, отрицая.
— Тогда почему ты перестала приходить?
— Я звонила, — быстро свернув персоник и музыку в нем, стала оправдываться, — просто тебя не было дома.
— Какое совпадение… ты исчезла больше чем на месяц. Скажи, что не я в этом виноват.
— Не ты.
— Тогда сейчас я тебя не отпущу — поехали вместе. Раз судьба снова нас свела, я обязан похитить тебя в Дворы!
— А откуда ты едешь?
— Из центра. Я неосторожно захлопнул дверь библиотечного архива, и теперь вынужден добираться обратно на метро.
Посмотрев на его запястье, вместо персоника увидела массивный напульсник. Для скользящего взгляда только прикрытие, чтобы не светить невзначай голой рукой без гаджета.
— А как ты, — спросила я его тоже в полголоса, поддаваясь секретности, — минуешь все турникеты на станции? Как ты оплатил проезд на входе?
— Никак. Я тень, которая не существует в системе.
— И ты захлопнул дверь в архив?
— Потом обязательно объясню. Так что, едем?
— Едем.
Виктор улыбнулся.
Добирались мы с пересадками в южную часть трущоб. Я на сегодня растеряла все свои планы, решив, что ради такого дня с родителями, такой встречи с Виктором, я все отложу на потом. Не убегут никуда ни работа, ни ужин, и, будь неладны, все напоминалки на персонике, когда они отключатся там, в другом мире других людей. А если мама права, и я сама себе враг со своим одиночеством? Вот же ведь — рядом со мной мужчина. И он такой, о каком бы мечталось — красивый, — не похожий на всех прочих, добрый — любящий и своих родителей и своего собакена, интересный, — живущий вообще в параллельном мире! А прошлое нужно оставить в прошлом… не ворошить, не думать. Не пытаться вспомнить! Или не думать об этом хотя бы сейчас!
Намело в трущобах сильнее, чем в центре. Не стало видно ни грязи, ни мусора. Стало светлее. Старый Сиверск немного изменил свой портрет, превратившись в город глубокого сна, а не отчужденности. Подсвечивалась дорога к жилым домам, опечатанные походили на коробки, аллея, по которой мы шли, уходила вперед белой дорожкой снега. Без единого следа.
— Я покажу тебе сначала Печатный Двор, через него попадем на Садовый, потом домой, я Нюфа погулять заберу, и последним пунктом пройдемся по набережной. Как план?
— Отличный.
— А про собакена есть новость — в апреле он станет папой. Недалеко живет лохматая и ушастая леди той же породы, и мы уже давно договорились, как наш вырастет, свести их для потомства. Вот совпало, что Нюф неделю назад отмечал свой первый год рождения и праздновал свадьбу. Взрослый стал.
— Щенков раздавать будете?
— Ну да. Там хозяйка уже давно расписала, кому кутят из знакомых дарить. Один нам достанется, и, если хочешь, я подарю его тебе.
— Я и нюфаундленд в моей несчастной ячейке?
Тут Виктор нарочито хмыкнул:
— А кто знает, где ты будешь жить к тому времени, когда они подрастут?
Вход в Печатный Двор оказался простым — нужно лишь пройти через сквозной подъезд кирпичной девятиэтажки. В печатном двое тоже был вечер, я увидела два жилых дома, невысоких — в три этажа, и здание типографии, вывеска на котором, отчего-то была с твердым знаком «Печатникъ».
— Стойте! Стойте!
Виктор кинулся к окошку будки-пристроя, где секунду назад погас свет.
— Ну? — глухо раздалось изнутри и свет снова загорелся. — Я уже домой хочу.
— Карту пожалуйста.
В окошко высунулась свернутая газета, и Виктор, забрав ее, кивнул человеку:
— Спасибо. Хорошего вечера и передавайте привет дедушке Паше! Успели, — он вернулся ко мне, — забирай. Здесь на ближайший месяц расписаны все адреса, то есть по какому адресу будет вход в каждый, и время действия. Чтобы тебе не пришлось искать телефон для звонка. А на последней — схема проходов между Дворами. Она никогда не меняется.
— Спасибо.
Я завозилась с рюкзаком, начиная чувствовать, как немеют пальцы от более низкой температуры, и спрятала карту в маленькое отделение.
— Советую уже начинать запоминать — в Типографском есть всегда ход в Садовый, вот, левый жилой дом с цифрой «5» над парадным подъездом. Там на второй этаж, и дверь, обитая клеенкой с номером «8» — это не квартира, это сразу выход на пожарную лестницу в другом Дворе. Идем.
Просто так
В Садовом не было сада. Несколько заснеженных берез, три лавочки на короткой аллее с тем же старинным оформлением чугуна и дерева. Пара средних лет под руку шла по направлению к нам от здания с большим окном. Сначала мне показалось, что это витрина магазина, но при приближении я увидела название «Садовое кафе» и посетителей внутри.
— Ты же не против?
Я была не против. Тем более, что приземленно хотела в туалет после всего чая, что выпила у мамы, и была голодна. Внутри, выбрав столик, я скинула свою куртку и рюкзак на вешалку, бросила взгляд на серый экран отключенного персоника и поняла, что все же капелька неуютности от этого есть. Не смотря на всю атмосферу, на безопасность и на то, что мне и не хотелось сейчас быть ни с кем на связи. Здесь, во Дворах, я выпадала из суетливого мира, с моим расписанием, музыкой, аудиокнигами и даже подслушиванием мыслей.
Они по-своему прокляты и по-своему одарены — стая, скрывающая свою истинную природу. Примут ли меня, или будут гнать, как добычу?.. Не знаю, но два защитника есть! Они научат меня быть столь же сильной и быстрой, перегрызут всех охотников и, уверена, даже на сородичей оскалят клыки, если вдруг, хоть один… кинется. При создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Днём она преподаватель и художник, а ночью — Реставратор чужих воспоминаний. Днём он чертёжник, а ночью Строитель мостов между людьми, потерявшими друг друга. Вместе они работают в загадочном агентстве «Сожжённый мост» — на последнем этаже заброшенного Здания, куда приводит посетителей их связующая ниточка с теми, кого однажды они упустили. Разные люди, перипетии судьбы, и шестеро сотрудников агентства не успевают заметить, как переворачивается их собственная жизнь. А он и она по-настоящему себя и друг друга находят спустя четыре года после собственной свадьбы.
Некромаги обречены на гонение и презрение мира. Одни нас ловят для опытов, другие для ритуалов, а остальные просто считают грязью. Я и не надеялась, что кто-то мне, некромаге, протянет руку с чувством искренней дружбы, тем более, — любви! Но, может быть, все потому, что судьба столкнула не с такими, как все? Изгой, искупитель, чудак, и богач… а тот, кто собрал нас в команду… зверь? При создании вдохновлялся и частично использовал образы, предложенные автором.
Пять ритуалов для управления Хаосом. Это все, что нужно. Теперь, когда Харли знает великий план своего врага — стать богоподобным ребенком Хаоса и наказать тех, кого считают «недостойными». Теперь она должна понять, что, черт возьми, с этим делать. Многие из пропавших магов все еще вне досягаемости, и Кэтрин поклялась убить всех, о ком заботится Харли, и заставить ее смотреть. Так что это весело. Как раз тогда, когда кажется, что все не может стать хуже, один из самых драгоценных монстров Бестиария убегает, и Харли уверена, что Кэтрин приложила к этому свои грязные руки.
Как стать всемогущим ребенком Хаоса? Это то, что Харли отчаянно нужно выяснить, прежде чем ее расстроенная тетя увеличит число погибших. Все, что она знает наверняка, это то, что дети-маги пропали, и они каким-то образом вписываются в грандиозный план Кэтрин Шиптон. Теперь, когда Харли является официальным членом Ковена Сан-Диего, она чувствует себя более ответственной, чем когда-либо, за его защиту и за защиту магического мира. Но на ее плечах гораздо больше, чем это. В ковене скрывается предатель.
Ему ничего не нужно было от живых или мертвых. Теневой маг Гетен — сильный некромант, хранитель границы между живыми и мертвыми и брат короля Бесеры. Его темные силы угасают, мстительный дух пытается напасть, и Гетен должен радоваться появлению сильного рыцаря у ворот. Но он не рад. Цена за помощь этой леди-рыцаря велика — воевать против брата. Она еще не встречала мужчины, которого считала равным. Воительница Галина не боится угрозы войны между ее страной и соседней Бесерой. Она заслужила свои титулы, проливая кровь и ломая кости.
Мелина Розенталь поклоняется моде. Она мечтает работать в элитном модном журнале Eclipse, и ради этого готова пойти на все. Даже подкорректировать имидж великолепного, сексуального общественного мецената и плейбоя по совместительству. И плевать, что он парень, разбивший ее сердце год назад… Вот только Эйден Дин — оборотень. После смерти отца, Эйден наследует стаю Сан-Франциско и приступает к своим обязанностям. Также Эйден не собирается отказываться от своего ночного образа жизни, но есть одно «но»: он уверен, что нашел свою суженую, и тот факт, что она не оборотень — плохая новость.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.