Ветер Безлюдья - [36]
— Спасибо, Виктор, ты мой спаситель!
— Не за что.
— А здесь так на всю ночь?
— До пяти утра. Я как раз хотел успеть.
Утеревшись салфетками, я снова спрятала пол-лица в воротник, а руки в карманы, и мы отошли от общего скопления на прогулку до конца набережной и обратно.
— Получается, ты живешь на два… мира, что ли? Раз ты в метро катаешься?
— Немного, — Виктор рассеянно пожал плечами, — приходится. Но само место мне не нравится. Тепла на материке нет.
— А работаешь ты здесь или там?
— Я не совсем работаю в привычном тебе понимании. Так, для себя.
— Как же ты без персоника обходишься, когда уходишь? Никуда не уехать, ничего не купить, даже в сеть не выйти! А как ты в метро тогда попал?
— Да есть способ, — он хитро сузил глаза, — я тебе потом как-нибудь расскажу.
Об отсутствии платы за еду я спрашивать снова не стала. Мы прошли всю набережную раза три, и Виктор мне рассказывал, чем каждый Двор отличается, кто хранитель или хранительница. Пару раз меня подмывало взглянуть на персоник, но я вовремя ловила себя и не вытаскивала руки. Мне не хотелось показаться здесь чужой со своим заметным браслетом, и не хотела, чтобы Виктор подумал, будто я нервничаю. К слову, сдерживать привычку оказалось трудно — жить целый час без того, чтобы не посмотреть в него по какой-то причине — время, сообщения, смена музыки. И ведь при этом прекрасно помня, что гаджет тут не работает.
— Вижу, ты опять замерзаешь? Еще пить будешь?
— Нет, спасибо. Я боюсь, что потом не сыщу туалета, а до метро далеко.
— Понятно, — немого смущенно хмыкнул он, и сменил тему: — А зачем ты ездишь в трущобы?
— К тете. Она здесь живет.
— Точно, вспомнил, ты говорила… Знаю таких. Это ведь в тех группах или одиночных домах, которые подключены к снабжению, верно? У вас там и молодых полно, мы их «обочниками» зовем, — это те, кто добровольно не в мегаполисе живет.
— Никогда не слышала. Если попадались молодые, то я думала, что это такая же родня приезжает, как я… А почему «обочники»?
Я не сразу догадалась о коренном слове.
— На обочине потому что. На обочине города, на обочине жизни, еще не в канаве, но уже и не на дороге. Печально это все.
— Да, есть такое. А к вам сюда никак не переселиться? Или места ограниченны?
— Нет. Если людей прибавляется, появляется еще один дом и он расширяется, или открывается новый Двор. Но этого очень давно уже не случалось. Скорее, наоборот. Посмотри на дома.
Я посмотрела.
— Окна не горят.
— Двор в котором когда-то были жильцы, а теперь пустуют. Хорошо, хоть не пропали совсем, спасет только то, что сюда много приходят гулять отовсюду.
— Так почему бы переселить кого-нибудь из трущобных? Вот ты меня сюда провел без особых условий и требований, а жить здесь очень хорошо, думаю. Многим старикам не хватает именно такого тепла и уюта. В трущобах полно одиноких и инвалидов… кстати, а откуда вы берете еду, энергию. Что за структура снабжает всем?
— О структуре это долго рассказывать. А с обочниками и трущобными все сложно… — Виктор опустил глаза и замедлил шаг. Мы встали у парапета. — Там ведь разные люди. И Дворы это не совсем богадельня…
— Конечно, всякие попадаются. Но некоторых ведь вполне можно, добрым и светлым?
— Твою тетю сюда перевезти, если ты на это намекаешь, не выйдет даже по знакомству.
Я возмутилась:
— Я не об этом!
Но расспросы звучали так, будто я действительно хочу пристроить свою старую Эльсу. Нет, не хотела. Но здесь, я видела, было так живо, так душевно, так не одиноко! А там так мертво, так сиротливо!
— Тогда ладно. — В голосе Виктора прозвучало заметное облегчение. — Давай еще раз пройдем, и домой.
— Давай. Проводишь до метро?
— Провожу.
— А можно еще кое о чем спросить? Ты ведь здесь все хорошо знаешь…
— Ну?
— Есть места… как бы это объяснить, обратные вашим Дворам? Места с негативом? Тоже тайные, какие посторонние или даже власти, не найдут, а всякие темные личности путь находят?
Его лицо застыло, и Виктор смотрел на меня своими карими выразительными глазами со странным чувством. Что-то изменилось после моего вопроса, он надолго задумался — но не над ответом, как виделось, а над принятием внутреннего решения. Будто это во мне он увидел вдруг что-то плохое и не знал, как быть, как теперь относиться ко мне?
Зря я его спросила, но а что поделать? Я вспомнила о слежке в трущобах, о той паре. Я хотела все знать, чтобы готовиться к опасности, если она реальна.
— Есть такие… — Он медленно оглянулся по сторонам, убеждаясь, что близко никто не стоит, и произнес: — …Колодцы. А почему ты спрашиваешь, ты видела вход туда?
— Нет. Но вчера, как мне кажется, я видела человека, который показался мне опасным, он следил за мной с самых трущоб, потом в метро. Я слышала, что где-то здесь есть притоны для тех, кто из центра. Но этот не оттуда. Наверное он как раз из молодых жильцов трущоб — обочник.
— Что ему было нужно от тебя?
— Не знаю.
— Это плохо. Не ходи пока в трущобы.
— Я не могу. Каждый третий или четвертый день я навещаю тетю… Виктор, я расспрашиваю тебя, чтобы знать, к чему быть готовой. Расскажи все, что знаешь. Что там за люди?
— Это пристанище для всяких уродов, вот, что это за место. Если в наши Дворы приходят жаждущие тишины и покоя, то там те, кого душат рамки закона в мегаполисе. Я не знаю подробностей, и не знаю никого, кто бы там хоть раз побывал, — Колодцы не для таких, как мы. Все, что известно, что там место для человеческого мусора.
Они по-своему прокляты и по-своему одарены — стая, скрывающая свою истинную природу. Примут ли меня, или будут гнать, как добычу?.. Не знаю, но два защитника есть! Они научат меня быть столь же сильной и быстрой, перегрызут всех охотников и, уверена, даже на сородичей оскалят клыки, если вдруг, хоть один… кинется. При создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Днём она преподаватель и художник, а ночью — Реставратор чужих воспоминаний. Днём он чертёжник, а ночью Строитель мостов между людьми, потерявшими друг друга. Вместе они работают в загадочном агентстве «Сожжённый мост» — на последнем этаже заброшенного Здания, куда приводит посетителей их связующая ниточка с теми, кого однажды они упустили. Разные люди, перипетии судьбы, и шестеро сотрудников агентства не успевают заметить, как переворачивается их собственная жизнь. А он и она по-настоящему себя и друг друга находят спустя четыре года после собственной свадьбы.
Некромаги обречены на гонение и презрение мира. Одни нас ловят для опытов, другие для ритуалов, а остальные просто считают грязью. Я и не надеялась, что кто-то мне, некромаге, протянет руку с чувством искренней дружбы, тем более, — любви! Но, может быть, все потому, что судьба столкнула не с такими, как все? Изгой, искупитель, чудак, и богач… а тот, кто собрал нас в команду… зверь? При создании вдохновлялся и частично использовал образы, предложенные автором.
Как стать всемогущим ребенком Хаоса? Это то, что Харли отчаянно нужно выяснить, прежде чем ее расстроенная тетя увеличит число погибших. Все, что она знает наверняка, это то, что дети-маги пропали, и они каким-то образом вписываются в грандиозный план Кэтрин Шиптон. Теперь, когда Харли является официальным членом Ковена Сан-Диего, она чувствует себя более ответственной, чем когда-либо, за его защиту и за защиту магического мира. Но на ее плечах гораздо больше, чем это. В ковене скрывается предатель.
Ему ничего не нужно было от живых или мертвых. Теневой маг Гетен — сильный некромант, хранитель границы между живыми и мертвыми и брат короля Бесеры. Его темные силы угасают, мстительный дух пытается напасть, и Гетен должен радоваться появлению сильного рыцаря у ворот. Но он не рад. Цена за помощь этой леди-рыцаря велика — воевать против брата. Она еще не встречала мужчины, которого считала равным. Воительница Галина не боится угрозы войны между ее страной и соседней Бесерой. Она заслужила свои титулы, проливая кровь и ломая кости.
Мелина Розенталь поклоняется моде. Она мечтает работать в элитном модном журнале Eclipse, и ради этого готова пойти на все. Даже подкорректировать имидж великолепного, сексуального общественного мецената и плейбоя по совместительству. И плевать, что он парень, разбивший ее сердце год назад… Вот только Эйден Дин — оборотень. После смерти отца, Эйден наследует стаю Сан-Франциско и приступает к своим обязанностям. Также Эйден не собирается отказываться от своего ночного образа жизни, но есть одно «но»: он уверен, что нашел свою суженую, и тот факт, что она не оборотень — плохая новость.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.