Ветер Безлюдья - [127]

Программа Гранида была великолепна. Подступившись в этот раз, обнаружила еще одну жемчужину — фотографии та могла перерабатывать кучами и не промахивалась в итоге создавая модель для видео. Если раньше, чтобы создать лицо, я сама выискивала и сортировала снимки, где человек был с разных ракурсов и «лепила» его с помощью векторов и вставок, то теперь от меня было нужно два действия — указать папку с фотографиями и подождать десять минут. Или чуть больше, если снимков море. В этот раз я выбрала себя. По задумке первая часть ролика будет о моем детстве. Только не все вместе, а я с каждым родителем по отдельности. Воскрешать их любовь смысла не было — ее не существовало, а вот ко мне они все же испытывали свои родительские чувства. Не та теплота, которой мне не хватало в детстве, и не та, которую я воображала себе еще совсем недавно… пусть. В конце концов не одни они меня понять не хотели, я тоже выкручивала им руки своими желаниями «настоящей семьи» и общих ужинов. Сейчас я приняла родителей такими, какие они есть и хотела взаимности. Вторая часть ролика — мое возможное будущее. Там некая Эльса получит награду за вклад в интеллектуальное достояние страны, выйдет замуж за богатого красавца и окружит себя тремя карапузами. Если они больше не примут меня, то пусть смотрят на дочку своей мечты в ролике.

Время Илья назначил на шесть вечера. Ему не придется приходить так каждый день, дожидаясь моей возможности исполнить обещание — мы появимся там сегодня вместе с Кариной. В три дня я открыла персоник и задумалась — кому позвонить с просьбой? Кончено, о таком нужно было позаботиться раньше, но я беспечно забыла об этом. Не заметила никого подозрительного у полихауса, — ни вчера, когда возвращалась, ни сегодня, когда выглянула на улицу после бассейна. Почему-то острое ощущение опасности отодвинулось от меня, — из-за стольких защитников разом, и друзья, и Гранид, и Нюф, — последний способен найтись в любой точке трущоб. Это не значило, что я не нужна больше колодезным, это лишь значило, что они или лучше сокрылись, или сменили тактику. Елисей написал в последнем сообщении: «Я буду вас преследовать, Эльса».

Очень хотелось позвонить Граниду. Оторвать его от любой работы, найти веский предлог чтобы он приехал. Эгоистично, но и без предлога — мне хотелось увидеться с ним. Тимуру не хотелось звонить совсем — отвлекать его от его службы, а он не свободен в этом отношении, от семьи — это самый крайний случай. Он однажды избавил меня от слежки, но в драке он проиграет. Я не прощу себе этого. Звонить Андрею? Оптимальный вариант, если бы не одно но — вдруг он увидит Илью? Не время для их встречи. Обманывать, водить следователя за нос, попросив проводить до другого входа во Дворы, мне не хотелось.

И я решила никому не звонить. Выбрала сама самый недалекий от метро вход, чтобы перескочить побыстрее путь от станции до подъезда, арки или подвала, с минимальным риском. А вот на обратном пути, — из трущоб в город, когда будет позднее по времени и совсем не многолюдно, другая история. Прикинув, сколько примерно может занять все дела во Дворах, я и написала сообщение Граниду: «Привет. Сможешь сегодня в восемь встретить меня на Павловской станции? Мне нужен провожатый». Он не ответил сразу. Ни через час, ни через полтора. Я уже собралась на выход в половину пятого, не зная, что и думать, как пришло короткое: «Да».

Щенок

— Эльса! Здравствуй, солнышко. А я думала, что ты совсем пропала… Витя сказал, что ты не переехала.

— Я не переехала. Но и не пропала.

В третьем при переходе Дворе меня окликнула Анна, пышная женщина с белой кожей и пшеничными волосами. Она была моей ровесницей, но из-за большого веса казалась постарше и по-взрослому степеннее. Анна выгуливала Матильду и последнего из помета маленького медвежонка, — можно сказать жену и сына Нюфа.

— Смотри как еще подрос, будет больше папки! Представляешь, повадился ночью залезать спать в постель, никак отучить не могу. Сейчас-то маленький слоник, а как взрослый будет? Так придется отдать ему кровать и спать самой на полу. Ты надумала, может, а?

Я присела на корточки, не в силах удержаться от щенячьего обаяния, и тискала пушистую копию Нюфа.

— Да, я очень бы хотела… А знаете, я же теперь здесь прописана, — немного слукавив, ответила Анне, — и могу взять на воспитание это чудо. Эй, хочешь обосноваться на Набережной? Хочешь бегать и ловить чаек, а?

— На Набережной? — В голосе женщины прозвучало откровенное удивление. — Там же дома закрыты.

— И что?

— Ты удивила меня. Правда будешь жить там?

— Буду. Анна, а можно забрать щенка прямо сейчас?

— Да, конечно, солнышко! Я знала, что малыш тебя дождется! Запоминай: кушает три раза в день — в восемь, два и в восемь. К улице приучен, дома терпит. Костей не давай, мясо ест сырое, я капаю рыбьим жиром и витаминами, чтобы рахита не было. И творогом раз в день корми.

— Хорошо.

— А назовешь как?

— Пока не знаю.

— Эльса, а ты точно там? Я могу это знакомым сказать, поделиться новостью?

— Если новостью, то лучше говорите, что на Набережной поселились жильцы, не упоминайте именно меня.