Весы змея - [18]

Они покраснели от гордости, но подчинились с неохотой. Пророк не смотрел, как они уходят. Он прошёл прямо в двери, которые распахнулись сами собой, чтобы пропустить его, и захлопнулись сразу, как только он вошёл.

Он оказался в зале, где было мало мебели, но которая в остальном была роскошной.

Плисовый низкий диван служил постелью Пророку по предположению его последователей… Тех, кто предполагал, что он вообще спит. Помимо него здесь стояло несколько мраморных постаментов с лучшими вазами и стеклянными скульптурами со всех уголков Санктуария. Свежие цветочные венки украшали стены, бо́льшую часть сверкающего мраморного пола покрывали сужающиеся ковры с самыми замысловатыми, вышитыми вручную узорами. На стенах также висели великолепные картины естественной красоты с изображением любой вообразимой местности, каждая была лично описана различным художникам златовласым хозяином.

Но выше находилось то, что те немногие, кто был удостоен чести войти в личное святилище Пророка, считали истинным фокусом внимания. Роспись покрывала весь потолок целиком, каждый участок был полон фантастических изображений. Существа, считающиеся мифическими, почти сюрреалистические пейзажи и, прежде всего, тщательно проработанные нематериальные создания, парящие вокруг при помощи огромных оперённых крыльев, пробивающихся из них в области плеч. Фигуры как мужские, так и женские, все одеты в тончайшие мантии; каждая обладает чертами, которые могли бы стать предметом зависти любой красавицы-принцессы или удалого принца. При внимательном рассмотрении становилось ясно, что они — не просто часть пейзажа, но скорее они формируют пейзаж.

Это были ангелы — по крайней мере, как их изображают люди. Пророк был мудр и знал, что попытка художника исключительна, но она оставалась всего лишь попыткой. Простой смертный не мог ухватить истинную сущность таких существ. Простой смертный не мог постичь существ, чья природа была не совсем физической, но скорее гармонией резонансов.

Да, простой смертный не мог постичь ангелов такими, какими они были, но Пророк мог.

В конце концов, разве не был он сам среди величайших из ангелов?

Это произошло в ослепительной вспышке света, в тысячу раз быстрее, чем моргает око. Комната затряслась, и казалось, что свирепый ветер поднялся прямо из точки, где стояла златокудрая фигура. Мигом исчез Пророк, который, при всём своём совершенстве, был всего лишь тенью восхитительной правды. На его месте стояла окружённая маревом фигура в плаще с огромными пламенными крыльями. Код капюшоном не было лица, только излучение — сформированное из совмещения света и звука — такое чудесное, что могло бы ослепить большинство людей. То, что казалось длинными серебристыми, ниспадающими волосами, на самом деле было ничем иным, как чистым светом и звуком, смешанными воедино.

Он был облачён в нагрудник и мантию, первый сверкал медью, вторая словно была выткана из самих лучей солнца. Выражаясь словами смертных, тот, кто был Пророком, казался теперь каким-то божественными воином, и правда, он выдержал много тяжёлых битв с демонами Пылающего Ада.

Так много, на самом деле, что ангел Инарий в итоге отверг с презрением бесконечную войну между Высшим Небом и их чудовищными врагами и решил отыскать себе место подальше от борьбы.

С собой он взял сошедшихся с ним мыслями, уставших одерживать победу и следом терпеть поражение снова, и снова, и снова.

Я ИСКАЛ МИРА И БЫЛ НАГРАЖДЁН ЕГО ИЛЛЮЗИЕЙ… — горько размышлял Инарий. — Я СОЗДАЛ СВОЁ УБЕЖИЩЕ И НАЗВАЛ ЕГО ТАК…

Но его ошибка состояла в том, что задолго до того, как создать Санктуарий, он прислушался к мольбам группы демонов, которых тоже не волновало, чья сторона одержит верх. Он усугубил эту ошибку, поддавшись соблазнам их лидера, слова коей отражали его собственную решимость. Именно из-за их союза — и союза их последователей — Санктуарий стал не только убежищем, но и необходимостью…

Из-за неё… Всё это произошло…

ЕСЛИ БЫ Я НИКОГДА НЕ ВСТРЕТИЛ ТЕБЯ, ЛИЛИТ… ЕСЛИ БЫ Я НИКОГДА НЕ УВИДЕЛ И НЕ ТРОНУЛ ТЕБЯ…

Но он сделал это, и все его сожаления лишь тем и были… Сожалениями. Даже он не мог вернуться и изменить прошлое.

Бегство из Высшего Неба и Пылающего Ада, поиск мятежниками места для жизни, создание Санктуария… Всё это — нестираемые страницы истории.

Как и предательство Лилит.

Инарий сделал жест, и огненная черта разделила потолок посередине. Комната затряслась, когда в центре композиции разверзлось отверстие.

Он не боялся, что его заметят. Смертные по природе были слепы перед его присутствием, и его силы заслоняли его от всех остальных, кто мог обнаружить небесное создание.

Инарий даже не должен был больше беспокоиться о том, что Высшее Небо ощутит его или Санктуарий, ибо он чувствовал, что наконец-то его силы стали достаточно большими, чтобы держать в неведении даже Совет Ангирис, тем более что непрестанная война ещё больше отвлекала их внимание.

И вот, впервые за многие столетия, Инарий воспарил высоко в небо. Он широко распустил свои крылья и впитал ощущение безграничной свободы. Глупо с его стороны было так долго ждать очередного полёта. Конечно же, это было не из-за страха. Нет, Инарий понял, что предательство Лилит — даже больше, чем отвратительный убой других ангелов и демонов, — потрясло его до глубины души. Только по этой причине он скрывал себя под смертными личинами Пророка и других.