Вестник - [2]

Мэтти выкрутил фитиль и проверил, достаточно ли в лампе масла. Затем чиркнул спичкой.

— Видишь, я не зря просил тебя почистить ламповые стекла, а?

Слепой не ждал ответа. Он провел рукой по струнам, прислушиваясь к их звучанию. Как обычно, он осторожно подстроил инструмент. Он умел различать звуки, которые казались мальчику совершенно одинаковыми. Мэтти немного постоял на пороге, наблюдая. На столе мерцала лампа. Мужчина сидел, склонив голову к окну, так что свет раннего летнего вечера высвечивал шрамы на его лице. Он прислушался, повернул небольшой винт на конце грифа, затем прислушался снова. Теперь он был поглощен звуками и совершенно забыл о мальчике. Мэтти выскользнул наружу.

Мэтти пошел к тропе, которая вела к Лесу от окраины Деревни, кружным путем, чтобы пройти мимо дома учителя, доброго человека с родимым пятном на пол-лица. Когда Мэтти еще только появился в Деревне, он иногда не мог отвести от него глаз, потому что ни разу до этого не видел таких отметин. Там, откуда Мэтти пришел, увечий не допускалось. Там убивали людей и с меньшими изъянами.

Но здесь, в Деревне, отметины и изъяны вообще не считались недостатками. Их даже ценили. Слепому дали прозвище Видящий, его уважали за то особое зрение, которое у него появилось после того, как он лишился обычного.

Учителя, хотя его настоящее имя было Ментор, дети любя прозвали Рози — за расползшееся по лицу малиново-розовое родимое пятно. Дети любили его. Он был мудрым и терпеливым. Мэтти, который был совсем мальчик, когда оказался в Деревне и начал жить у слепого, сначала пошел в школу как все, а зимой по вечерам стал посещать дополнительные занятия. Именно Ментор научил его спокойно сидеть, слушать, а спустя какое-то время — даже писать.

Но он решил пройти мимо дома учителя не для того, чтобы повидать Ментора или полюбоваться его роскошным цветником, а в надежде увидеть учительскую дочку, симпатичную девочку Джин. Это она недавно дразнила Мэтти, обещая поцеловать его. По вечерам она обычно пропалывала сад.

Но сегодня не было видно ни Джин, ни ее отца. Мэтти заметил толстую пятнистую собаку, которая спала на пороге, но в доме, похоже, никого не было.

Ну и ладно, подумал он. Джин задержала бы его своим хихиканьем и насмешками. А обещания она все равно никогда не держит и дает их всем мальчикам. Не стоило делать крюк в надежде увидеть ее.

Он нашел палку, нарисовал сердечко на дорожке возле сада и вписал в него их имена — ее и свое. Вдруг Джин заметит рисунок и поймет, что он здесь был, вдруг для нее это важно?

— Эй, Мэтти, ты что тут делаешь? — из-за угла вышел Рамон. — Ты уже поужинал? Хочешь поесть с нами?

Мэтти быстро двинулся в сторону Рамона, оставив за спиной нарисованное в грязи сердечко и надеясь, что его друг не заметит этого. К Рамону было бы интересно сходить, потому что его семья недавно сторговала себе вещь под названием «Игровая машина». Это была большая раскрашенная коробка с ручкой, которую дергаешь — и внутри за небольшими окошечками начинают вращаться три барабана с рисунками. Раздается звонок, барабаны останавливаются, и, если все три изображения в окошечках совпали, машина выплевывает леденец. Играть было очень интересно.

Он порой думал, а чем они пожертвовали ради этой «Игровой машины», но обсуждать такие вещи было не принято.

— Мы уже поели, — сказал он. — Мне надо забежать кое-куда до темноты, поэтому мы поужинали раньше.

— Жалко, что я не могу с тобой. У меня кашель, и Травник сказал, что мне не надо слишком много бегать. Я пообещал сразу пойти домой, — сказал Рамон. — Но если ты подождешь, я спрошу…

— Нет, — ответил Мэтти. — Лучше я один.

— А, ты с посланием?

Это было не так, но Мэтти кивнул. Ему было немного неловко врать, даже по мелочам. Хотя уж он-то умел это делать. Мэтти вырос там, где все лгали, и он до сих пор не мог до конца поверить, что жители Деревни, в которой он теперь живет, считают, что врать — плохо. Мэтти всегда казалось, что с помощью вранья все делается понятнее, проще и удобнее.

— Ну, тогда увидимся завтра, — Рамон помахал ему рукой и поспешил домой.

Мэтти знал тропинки Леса так, словно бы сам их проложил. Впрочем, некоторые из них он и в самом деле протоптал за долгие годы, найдя более простой и короткий путь. Даже корни на этих тропах ушли в землю и стали плоскими. В Лесу он был быстр и незаметен, всегда выбирал верное направление, чувствовал изменения погоды и предсказывал дождь задолго до того, как на небе появлялись тучи или менялся ветер. Мэтти просто знал.

Другие жители Деревни редко отваживались зайти в Лес. В Лесу было опасно. Иногда он закрывался и поглощал тех, кто зашел слишком далеко. Смерть таких людей была чудовищна: тела покинувших Деревню приносили обратно с обрывками вьюнов, намертво опутавших горло, руки и ноги. Лес тоже каким-то образом знал. А еще он почему-то знал, что походы Мэтти для Леса не опасны и даже необходимы. Ползучие растения никогда его не трогали. Иногда даже казалось, что деревья расступаются перед ним и подталкивают вперед.

— Лес любит меня, — однажды с гордостью объяснил он слепому.

Видящий согласился.