Вестник, или Жизнь Даниила Андреева - [6]
Даниил Андреев считал Филиппа Александровича и Елизавету Михайловну своими приемными родителями. Добровский дом в Малом Левшинском переулке был его родным домом. Домом, помнившим все в его жизни. Во Владимирской тюрьме он написал стихотворение «Старый дом», посвященное памяти дяди:
Дом Добровых. Малый Левшинский переулок, дом 5 (не сохранился) 1960–е. Фотография Е. И. Белоусова
Дом был неказистым, двухэтажным, с деревянным вторым этажом и действительно старым, по смутным преданиям, пережившим наполеоновскую оккупацию. Но на самом деле пожар двенадцатого года пережил стоявший рядом большой усадебный дом, а дом, в котором жили Добровы, был построен в 1832 году. Перед революцией им владел тайный советник и сенатор Рогович. Квартира Добровых до советских уплотнений занимала весь первый этаж, в ней было семь комнат, и еще кухня, размещавшаяся в подвале. В квартиру прямо с переулка вела высокая темная дверь справа, с медной табличкой. В переулке, уютном, старомосковском, с распахнутыми летом окнами, с бузиной и сиренью во дворах и палисадниках веяло неспешной провинцией. Двор был обширным, с могучими деревьями и с еще двумя старинными особняками поодаль, помнящими, как эти деревья вырастали. В соседнем, двухэтажном, когда-то жил старик Аксаков. Память об этом не исчезла:
5. Младенчество
Счастливое младенчество Даниила оберегала бабушка — Бабусенька или, как ее звали в доме, — Бусенька. Она выходила его, вынянчила. Вся ее трепетно — ревнивая любовь после смерти дочери сосредоточилась на младшем внуке.
В доме Добровых другому ее внуку, Вадиму, уже после смерти Бусиньки, все время казалось, что он видит «ее фигуру — высокую, строгую, властную, медленно проходящую полутемным коридором, в длинном, волочащемся по полу платье. Ее руки по обыкновению заложены за спину, худое лицо строго и сосредоточено. Она проходит, почти не касаясь пола, большими, неслышными шагами… Во всем ее облике, во всех ее движениях — непреклонная воля и величественность»[28].
Этот образ напоминает бабушку из андреевской «Анфисы». В доме Добровых в ней видели явный намек на Бусеньку. Мистическая старуха в пьесе почти ничего не говорит, никого ни в чем не укоряет, она вроде бы глуха и занята только тем, что вяжет свой бесконечный чулок, но знает обо всем происходящем в доме. И ее комната с ширмами, цветными лампадами, киотом, конечно, похожа на комнату Евфросиньи Варфоломеевны. Наверное, с ней, с Бусенькой, неразрывно связана та неколебимая верность православию, которая жила в ее внуке, несмотря на все мистические искания, видения и еретические доктрины. И конечно это ее ревностная любовь к младшему внуку и стала главной причиной того, что Даниил рос не в отцовском, а в добровском доме.
Даниил Андреев. 1909
Леонид Николаевич твердо хотел взять сына к себе. По крайней мере, зиму 1909–1910 года Даниил жил на Черной речке в его таинственном многооконном, с квадратной бревенчатой башней доме. Дом построили чересчур громоздким и причудливым, он нелегко обживался, но был впору болезненно — тревожному духу хозяина, которого пережил ненадолго.
В памяти Даниила остались и снежная зима, хрустевшая финляндской стужей, кутавшая морозным дымом близкие скалы, и огромный дом со страшными закатными окнами в вишневых шторах.
Дом на Черной речке. 1910
Его брат Вадим считал, что Даниил не прижился в отцовском доме потому, что в нем не было той заботливости и душевной теплоты, к которым тот привык у Добровых. Но дело было не в изнеженности и хотеньях четырехлетнего мальчика, а в его бабушке, которая и не жаловала знаменитого зятя, и не хотела, чтобы любимый внук рос с мачехой, до неприязни чуждой ей Анной Ильиничной. Повод забрать внука появился скоро.
«В 1957 году<… >уже безнадежно больной Даня<… >рассказал мне о случае, послужившем причиной его увоза с Черной речки, — вспоминал Вадим Андреев. — Ледяная гора, с которой мы катались на санках, выходила прямо на реку. Трехлетний Даня съезжал с устроенной внизу горы специальной детской площадки вместе со своей няней, правившей санками. Анна Ильинична, придерживавшаяся политики „сурового воспитания“,<… >запретила няне возить его. Даня съехал с горы один и попал прямо в прорубь<… >По счастью, нога в толстом валенке застряла между перекладин санок, и няня, бежавшая сзади, успела выхватить его из проруби.
Семейная группа Андреевых (сзади слева направо: А. А. Оль, [Е. М. Доброва?], А. Н. Андреева, П. Н. Андреев, неизвестная дама; впереди слева направо: Л П. Андреева, А. Ив. Андреева, Лев. А. Алексеевский, Р. Н. Андреева, Леонид А. Алексеевский, Даниил Андреев, Л. Н. Андреев, Вадим Андреев Вамельсуу. Стереоскопическая фотография на стекле. 1910–е
