Вести от обезьяны. О медитации и о том, что хочет донести до вас суетливый обезьяний ум - [7]

Мне повезло, как и Кену Болдуину. В моей жизни присутствовали люди, которые не бросили меня в этой ситуации; кроме того, я нашёл местный центр по реабилитации наркозависимых, «Уолден Хаус», который я мог бесплатно посещать на протяжении шести месяцев. В то же время я узнал о медитации на основе внимательности. Я начал практиковать в общине под названием Urban Dharma («Городская Дхарма») (ныне известной как Against the Stream («Против течения»)) под руководством Винни Ферраро из проекта Mindful Schools[11]. Медитация в сочетании с той работой, которую мне удалось осуществить совместно с терапевтом из «Уолден Хаус», помогла мне добраться до истоков моего внутреннего хаоса. В этой государственной лечебнице – где я спал рядом с бывшими уголовниками, недавно вышедшими из тюрьмы, – я впервые в жизни пережил подлинную, глубокую трансформацию. Вопреки моим переживаниям, связанным с загадочными гуру, ашрамами и тому подобным, подлинная духовная жизнь началась на глубочайшем дне моей жизни. Я пробудился в глубокой низине, а не на горных высотах.

Эту историю стоило бы рассказывать в другой книге, однако именно то, что я понял за те шесть месяцев пребывания в «Уолден Хаус», вдохновило меня стать человеком, которым я являюсь сейчас. После реабилитации я поехал в Нью-Йорк с двумя чемоданами, парой сотен долларов, щедрыми дарами немногих друзей, отсутствием образования и ясным желанием отдавать в мир то, что спасло мне жизнь: психотерапию, медитацию и йогу[12].

Если иметь в виду природу тех трудностей, в которые погружает нас мыслящий ум, совершенно естественно, что мы склонны его демонизировать. Дело не только в этом. На самом деле наш мозг и наш организм – сложнейшие явления известной нам Вселенной. Они сложнее и загадочнее, чем галактические туманности и сверхновые; они способны совершать то, что до появления науки считалось чудом. Представьте, что ваш мозг – это Марлон Брандо из первой сцены фильма «Крёстный отец», который хриплым голосом умоляет: «Что же я сделал, что вы относитесь ко мне с таким неуважением?». В конце концов, хотя обезьяний ум, это дикое и неукрощённое проявление ментального опыта, может показаться главным героем пьесы, он лишь один из её персонажей – и он заслуживает гораздо более сочувственного внимания, чем обычно получает.

Руководящий принцип этой книги состоит в радикальном отказе от понятия патологии; это представление о том, что в конечном итоге все мы в полном порядке. Иначе говоря, когда мы начинаем наполнять свою жизнь сострадательным вниманием, даже самые проблематичные части нашей личности начинают раскрывать свои скрытые стороны – благодатную мудрость, спонтанность, осмысленность и способность к трансформации. Радикальный отказ от понятия патологии подразумевает, что эти скрытые стороны присутствуют изначально. Они никогда не утрачиваются, хотя мы, безусловно, утрачиваем их переживание. В первой части книги мы увидим, что обезьяний ум на самом деле имеет веские причины для существования. Обезьяний ум – не случайность, не следствие жестокости жизни, не свидетельство некой нашей неполноценности, и он не существует в вакууме. Скорее, циклические паттерны мыслей – лишь один из многих повторяющихся жизненных паттернов, которые переплетаются между собой, имеют конкретный источник и пытаются привлечь наше внимание. Природа нашего обезьяньего ума – проблема гораздо более глубокая, чем проблема познания; она связана с нашей эволюцией как вида и самим нашим выживанием – от личного выживания до выживания всего человечества. Здесь я без обиняков предложу вам проверенные временем и научно обоснованные практики, которые отличаются от практики внимательности в её общепринятой версии, методы, которые позволяют искусно решить проблему фундаментального несоответствия между нашей биологией и образом жизни.

Во второй части этой книги мы глубже исследуем эти методы и начнём разбираться, почему многие практикующие разочаровываются в медитации. Мы исследуем, каким образом через практику можно подняться над шумом своего ума и перестать ненавидеть отдельные части своей личности. Мы также коснёмся теории травмы в тех её аспектах, которые имеют отношение к каждому человеку. Привычные способы усвоения нами враждебных переживаний определяют то, каким образом проявляется обезьяний ум, и это открытие углубляет наше понимание смысла медитации. В третьей части исследуется слой сознания, скрывающийся прямо под потоком мыслей, – послание, не столь ясно оформленное, которое смотрит нам прямо в лицо, только мы обычно не замечаем его. Я расскажу вам, какие существуют научно обоснованные способы работы с умом, которые, как установлено, способствуют улучшению качества жизни на телесном, эмоциональном, когнитивном, межличностном и социальном уровнях.

В третьей части мы разберём и проясним одну из самых тёмных сторон человеческого опыта – глубокие эмоции и динамическую сеть их функционирования. Здесь я предложу уникальное соединение западных психотерапевтических методик и восточных медитационных подходов, цель которого – дать читателям возможность непосредственно пережить опыт, вокруг которого сосредоточивается наш разговор. Вооружившись призмой эволюционной психологии, нейронауки, теории травмы, тибетского буддизма, западной психологии, из которой исключается понятие патологии, мы начнём обретать новое понимание своей природы.