Весна Византии - [65]
― А что, разве не так? Как будет «большой черный евнух» по-турецки? Поможешь нам догрести до Трапезунда? Получишь трех мальчиков в награду.
― Мессер Никколо, ― внезапно обратился к нему Лоппе с легким налетом отчаяния. ― Господин Турсун-бек спрашивает, где гребцы. Скамьи наполовину пусты.
Николас уставился на него. Похоже, ему нелегко было стоять на ногах, и он сел на палубу, прямо в лужу, натекшую с мокрого плаща и штанов. Затем одной рукой бывший подмастерье обхватил колени, а другой ― неопределенно махнул куда-то в сторону.
― Ну так скажи ему! Нам всем пришлось грести, и мы держали пари…
Пока Лоппе переводил, он что-то негромко напевал себе под нос, а влажный холодный ветер трепал промокшие волосы и одежду. Тоби, наблюдавший за происходящим, внезапно содрогнулся. Наступило молчание. Турсун-бек отвернулся от негра и пристально вгляделся в Николаса, а затем отдал приказ. Двое янычар с усилием вздернули того на ноги, и фламандец прекратил петь. Затем Турсун-бек заговорил, и его толмач перевел:
― Отвечай! Половины гребцов не хватает…
― Верно, ― подтвердил Николас. ― Трех красоток, и… А ты почему не греб? ― с возмущенным видом поинтересовался он.
― Где гребцы? ― повторил толмач.
Фламандец недоуменно уставился на него.
― Как ― где? По всему Эгейскому и Мраморному морю… или в раю… Мы пытались нанять других, но они сбежали.
― В раю? ― не понял толмач.
― Ну, всегда надо уповать на лучшее, ― снисходительно подтвердил Николас.
― Почтенный Турсун-бек желает узнать, что случилось с гребцами? От чего они умерли?
― Это была хорошая смерть, спросите вон хоть у капеллана. Все до единого покаялись. Мы бросили их за борт. Смотрите, я весь мокрый…
― От чего они умерли? ― спросил толмач, почти так же встревоженно, как Турсун-бек.
― Не знаю, ― отмахнулся Николас. ― Мне нужно переодеться. Вы не смотрели в балласте? Мы там двоих присыпали песком, чтобы отвезти их в Трапезунд. Они родом оттуда, и хотели, чтобы их похоронили на родине. Турков у нас не было. Я знаю, как хоронить турка. Я видел… И шляпу повесить на могильный камень… Маэстро Капелло, мадонна Капелло, бамбино Капеллино. Похоронная музыка ди Капелло. Утренний ветерок Капелло. Кап-кап-кап…
Тоби внезапно прекратил дрожать и замер в неподвижности, чувствуя, как краска приливает к щекам. Турсун-бек, напротив, побледнел, как смерть. Он дернул головой, и по этому знаку Николаса подтолкнули к капитанской каюте. Двое янычар торопливо спустились в трюм. Так же быстро они вернулись, ― посеревшие от ужаса, и что-то быстро проговорили по-турецки. Мгновенно все вокруг переменилось.
Словно железные опилки под действием магнита, люди на борту «Чиаретти» разделились: команда отдельно и янычары отдельно, торопясь отстраниться как можно дальше от своих пленников. Николас в сухом дублете вышел на мостик, держа в руках чулки и неловко пытаясь натянуть их на себя. Турсун-бек, заметив его, отвернулся и что-то прокричал.
Толмач, с трудом сглотнув, перевел:
― Мой хозяин спрашивает ― вы разве не знаете, что у вас на борту чума?
Гул испуганных голосов был ему ответом.
― Чума? ― изумился Николас. ― Да нет, это воняют козы. Может, еще пахнет от мессера Юлиуса… А в балласте никакого запаха нет. Там просто два славных сухих трупа, которые плывут домой.
― У них чума, ― повторил толмач. ― Нам эти признаки хорошо известны. Вы не можете здесь оставаться.
― Правда? ― Николас уже натянул один чулок и теперь пытался распутать узлы шнуровки. ― Ну и ладно. Однако вам придется подыскать мне жилье. Думаю, придется пойти к великому визирю, чтобы разобраться насчет Легранта и нашего стряпчего. В какую тюрьму… Сапоги… Погодите, пока я натяну сапоги… В какую тюрьму вы их отправите? ― Хотя речь его казалась замедленной, но говорил он вполне разборчиво.
― Они останутся на борту, ― торопливо заявил толмач. ― Вы все должны оставаться на борту и немедленно плыть дальше. Никто не сойдет на берег. Воду и припасы вам доставят прямо сюда, но на корабль больше никто не поднимется.
Вид у Николаса был расстроенный и возмущенный одновременно.
― Мы рассчитывали встретиться с бальи! И с флорентийским агентом! И с мессером Бартоломео Зорзи и его деловым партнером!
― Ничего этого не будет, ― заявил толмач.
Фламандец озадаченно огляделся по сторонам.
― Ну, конечно… как скажете… А куда я поплыву ― вам все равно?
― А куда вы направляетесь? ― негромко осведомился Турсун-бек.
― В Трапезунд, ― пояснил Николас. ― Я думал, вы знаете. Мы должны представлять там Флоренцию.
― Тогда, ― заявил турок, ― полагаю, мессер Никколо, вам следует исполнить этот замечательный план. Пожалуйста, берите все припасы, которые могут вам понадобиться, и отправляйтесь прямиком в Трапезунд.
Это были его последние слова, обращенные к владельцу галеры. Затем, по его команде, пронзительно зазвучал свисток, и янычары торопливо принялись покидать корабль. Пытаясь сохранять достоинство, Турсун-бек со свитой последовал их примеру. Едва лишь лодки отплыли, Тоби подбежал к Николасу, который стоял у борта и махал гостям на прощание. Едва лишь море вокруг очистилось, ― если не считать оставленных в отдалении сторожевых лодок, которые должны были проследить, чтобы никто посторонний не поднялся на борт злополучной галеры, ― лекарь объявил:
История Никколо — умного, сильного человека, вышедшего из низов и шаг за шагом пробивающегося наверх — туда, где правят некоронованные короли эпохи Возрождения — Медичи, Строцци, Фуггеры.История самой эпохи Ренессанса — времени расцвета искусств, гениальных финансовых авантюр, изощренных политических, придворных и дипломатических интриг.
Роман «Игра королев» — продолжение саги о знатной шотландской семье Калтеров и о бурных событиях в Англии и Шотландии XVI века. История вражды братьев Калтеров, сурового воителя Ричарда и отважного искателя приключений Лаймонда, в жизни которого немало загадок, полна острых, порою кровавых столкновений, запутанных любовных коллизий, необычайных приключений.
Роман «Игра королей» — начало саги о знатной семье Калтеров, играющей значительную роль в истории Шотландии середины XVI века. Лаймонд Калтер, загадочная личность, бесстрашный и ловкий искатель приключений, объявлен вне закона как изменник и предатель, за его жизнь обещана награда, но никому не известно, кто он такой на самом деле. Летней августовской ночью он тайно возвращается на родину, где его давно дожидаются соратники, такие же бесстрашные, как и он. И сразу начинается цепь бурных и необычайных событий, всколыхнувших всю страну.
Роман «Игра шутов» — третья часть серии о приключениях молодого шотландского авантюриста Фрэнсиса Кроуфорда из Лаймонда. На этот раз ему поручено расследовать покушения на жизнь юной Марии Стюарт, королевы Шотландии, живущей при французском дворе. Смелый маскарад, зловещие тайны, хитросплетенные интриги яркого и жестокого мира эпохи Возрождения.
«Игра кавалеров» — четвертая книга о приключениях блестящего и непобедимого шотландца Кроуфорда из Лаймонда, где все тайное становится явным и срываются все маски. Юную Марию, королеву Шотландии, пока удается спасти от ее трагической судьбы, однако новые тайны, еще более мрачные и зловещие, угрожают герою…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.