Весна Византии - [36]

Ему и прежде приходилось иметь дело с такими истериками, но сейчас у Пагано Дориа хватило ума выйти и оставить Катерину заботам фламандки. Когда он вернулся, девочка лежала, свернувшись калачиком под одеялом и прижимая к животу горячий кирпич, обернутый в мягкую ткань. Он присел на край постели. Терьер истошно затявкал.

― Катерина, тебе бы хотелось иметь рубины и шелковые платья, как у герцогини?

Девочка искоса поглядела на него. Под глазами у нее залегли круги. Он погладил ее по щеке.

― Знаешь, что произошло? Сам император послал за тобой.

Это ее не заинтересовало.

― Из Германии?

― Да нет, какой же смысл ехать в Германию? Нет, милая, другой император. Самый богатый, благородный правитель на свете, который пригласил твоего Пагано ко двору и желает познакомиться с его Катеринеттой.

Прежде она всегда верила каждому его слову, но сейчас, похоже, воображение ей отказало.

― Что? ― недовольным голосом переспросила Катерина.

Порой он гадал, насколько далеко простирается ее невежество. Похоже, она вообще не имела понятия, что за пределами Брюгге и Флоренции лежит огромный мир.

― Мы с тобой приглашены ко двору византийского императора. Императора Давида Трапезундского. У него для тебя есть рубины и шелковые платья, а для меня ― сундуки с серебром. Но если ты не хочешь, я тоже не поеду. Ты для меня важнее любых императоров.

Девочка сердито смотрела на него.

― Мне больно…

Дориа наклонился и поцеловал ее.

― Все будет хорошо. Не думай сейчас об этом. Но когда ты поправишься, я тебе все расскажу. Трапезунд, Катеринетта… Там хорошеньких девочек превращают в принцесс.

Он вышел, вновь предоставив малышку заботам няни. На следующий день было не лучше: Катерина отказалась говорить с ним, все время хныкала, а когда собачонка попыталась ее лизнуть, ― ударила своего любимца. Пагано Дориа посмотрел на небо, попробовал ветер, а затем позвал к себе фламандку.

От этой женщины не было никакого проку! Она якобы сделала все, что могла. Кто знает, какую гадость съела эта девчонка? Может, подобрала что-то из собачьей миски? По крайней мере, ехать она явно никуда не сможет. Мессеру Пагано придется потерпеть. Впрочем, если он сомневается, можно позвать лекаря.

Пагано Дориа предпочел бы обойтись без таких крайностей. С другой стороны, если девочка серьезно больна, тут ничего не поделаешь. Он все равно не сможет никуда плыть. Посовещавшись с Кракбеном, своим шкипером, генуэзец вновь сел за бумаги и принялся решать последние вопросы, оставшиеся перед отплытием. Время от времени до него доносились тоскливые пронзительные крики Катерины. Тронутый, он попытался слегка приободрить малышку, посылая ей подарки: то горшочек с травами, то алый блеск для губ, то сладкий напиток. Ночью он лег в постель с мыслью, что проиграл в поединке с Роком. Едва ли он сможет теперь отчалить вовремя. Девочка, наверное, умирает…

Проснулся он от страшного крика, стука дверей и торопливых шагов. Выскочив в коридор со свечой в руке, он услышал голос фламандки и тоненький дрожащий голосок Катерины.

Дверь в комнату была закрыта. Он постучал, но внутри никто не шелохнулся. Затем опять послышались шаги няни. Растрепанная и краснолицая, она заперла за собой дверь.

― Слышали? ― сказала она. ― Столько шума из ничего… Можете не беспокоиться, господин. Возвращайтесь поутру, и маленькая госпожа будет рада принять вас, гордая как королева.

— Что?

― А вы что думали? ― хмыкнула женщина. ― Матерь Божья видит, как я старалась ради этого. Жаль, сразу не смекнула… Кто бы мог вообразить такое? Они всегда пугаются, но даже если станет плакать, не тревожьтесь. А сейчас ложитесь и постарайтесь выспаться как следует, мессер Пагано. Сон вам понадобится, потому что, похоже, в ближайшие дни маленькая госпожа не подарит вам ни одной спокойной ночи. Чем сильнее боль, тем сильнее голод ― так говорят про девственниц, сударь.

С этими словами она вернулась в комнату, а он ушел к себе и встал у окна, глядя в ночь. После этого Пагано Дориа лег и проспал до рассвета.

Когда поутру он явился к Катерине, она приняла его, сидя в постели, с тщательно расчесанными волосами, запахнувшись в шелковую шаль. Она по-прежнему была бледна, и под глазами виднелись круги, ― но это была совсем другая девочка, чем накануне. Во взгляде читался робкий призыв. Как и обещала фламандка, Катерина, несмотря на тревогу, была очень горда собой.

Если у нее и оставались какие-то опасения, он развеял их, опустившись на постель и покрывая ее лицо легчайшими поцелуями, а затем подарил девочке кольцо, которое приберегал именно для этого момента. Слезы выступили у нее на глазах, но когда Дориа поцеловал ее крепче, ― она приняла его в свои объятия.

Они поженились вечером перед отплытием, во время тайной церемонии. Катерина изо всех сил сопротивлялась, требуя мессы в соборе, чтобы покрасоваться перед Николасом, и Пагано был вынужден объяснить ей причины, по которым это невозможно. Ведь как только Николас узнает, куда направляется их парусник, от ревности и зависти он потеряет голову. Он позавидует, что у Пагано такая прекрасная невеста, он позавидует их безоблачному будущему в Трапезунде. Хуже того, он даже способен поплыть за ними следом…