Весна в Ялани - [4]
– Ты чё, один?.. Где твоя… баба?
– Луша?
– А у тебя их чё, гарем?
– Моется.
– Как до луны пешком, мне – до банкира… А ты чё тут, ей спину не потрёшь?
– Не люблю жару… и париться… По-быстрому.
– Как кошка.
– Кошка не быстро – лижется да лижется…
– Я не про то, как она лижется, а про другое.
– А-а.
Говорит Коля медленно, слова растягивает, бережёт их, словно они ему на сохранение кем-то доверены – чужие, он не транжирить обещал и аккуратно с ними обращаться и исполняет.
Взяв с полу ящик и поставив его на стол, Фёдор сказал:
– На Новый год от Дедушки Мороза… Выпить и закусить. Не доживёт, мне кажется, до Нового-то года.
– А смотря чё там?
– Чё там… Бомба!.. Водка да колбаса, консервы да конфеты… Ну, натопил… жары не любит он, не врал бы. – Дублёнку Фёдор распахнул.
– Тебе так с улицы…
– Да уж, конечно. Я – из машины, тут пройти-то…
– Нос отморозить дак и хватит.
– Сдуру и лом можно сломать… Конфеты-пряники не для тебя, а для хозяйки… Зубы плохие у тебя, совсем испортишь.
– Водка?
– Ага. А водка – для тебя.
– Я их и с детства-то не ел, конфеты эти.
– И молодец.
– Зубы все целые… Садись… А у тебя вот, помню…
– Было дело. Все поменял – на золотые.
– Эти от сладкого не выпадают?
– И не ржавеют.
– Хорошо.
– Знай только чисти.
– Чтоб сияли?
– Чтобы красиво было.
– Людоед.
Дымчатый, пушистый кот вышел из горенки важно, запрыгнул на диван бесцеремонно, уселся рядом с Колей, задрал вверх заднюю лапу, пах палевый взялся вылизывать, ни на кого внимания не обращая.
– Не садись, а… – глядя на кота, сказал Фёдор, не договаривает.
– На табуретку вот… присаживайся.
– То-то… Сибирский?
– Кот-то?.. Местный. Принёс от матери ещё… котёнком.
– Сибирский, значит, сибарча.
Сел Фёдор на табуретку – под ним, большим, она пропала, маленькая, сразу, словно и нет её под ним, – осмотрел прихожую, сказал после, глядя теперь на своего бывшего одноклассника:
– Ну, чё?
– Ничё, – ответил бывший одноклассник.
– А как живёшь?
– Нормально?
– Чем занимаешься?
– Ничем… Дрова колю… снег убираю.
– На что живёшь?
– На пенсию.
– На чью?
– На Лушину.
– То-то. Мужик…
– А чё?
– Не стыдно?..
– Стыдно… А где, скажи, тут заработать?
– Скажу. Я к тебе вот зачем, по делу, – так Фёдор начал было и спросил: – Ты чё, не куришь?
– Почему?
– Да табаком, не чувствую, чтобы воняло.
– Ты не привёз?.. Закончились запасы.
– Ну, значит, раком заболеешь… Мне больше думать было не о чем. Нет, не привёз и привозить не собирался. Вредно курить. Ещё наркотики бы попросил… Я, Коля, приехал к тебе не только повидаться и с Новым годом поздравить…
– Жизни учить?
– Тебя-то?.. Поздно… Техника и два балка стоят у меня на Малом Сосновом. Не согласишься там покараулить?.. А то разберут сволочи какие-нибудь на металлолом и вывезут. Их, разных гадов, расплодилось. Там и… Один балок – как караулка, в другом – продукты. И их сожгут, придурков-то хватает…
– Я в подсобники к бандитам и олигархам, – сказал нараспев Коля, – не нанимаюсь.
– Да перестань ты! – Фёдор засмеялся. – Какой я тебе бандит?! И олигарх – тем более!.. Я – работяга, трудоголик.
– Работяга… А лес изводишь, как чужой. Жил же ведь здесь…
– Вот именно… Что ты городишь?.. Не я, Коля, дорогой ты мой, другой кто-нибудь будет изводить. Легче тебе от этого станет?
– Может, и легче.
– Ну конечно… И пилить будут, как бы ты тут ни переживал, пока будет что.
– Не сомневаюсь.
– Я-то хоть что-то оставляю…
– Твоя бы воля…
– И со мной договориться можно. По знакомству… Моя бы воля… Полюбоваться будет тебе не на что? Несчастный. Открытки купишь, виды всякие – заменят… Ельник же вон стоит вокруг Ялани.
– Пока стоит… Всем приказать вам не могу, – сказал Коля. – А идти к тебе в помощники совесть мне не позволит.
– Себе поможешь, а не мне. Помощник тоже… Себе и Луше… Я и другого ведь найду, – сказал Фёдор. – Только свистни, отбою от желающих не будет.
– Свистеть-то – плохо.
– Почему?
– Денег не будет.
– Я же не в доме, не волнуйся… Какая совесть? Ты о чём? В каком веке живёшь, парень? Совесть – забава для дворян, а их давно уже не существует. Для коммунистов. Но те-то те ещё ребята… И тех уж нет, одно название.
– Чай если будешь, наливай.
– Болтают только. Нет. Спасибо.
– Заварка в кружке.
– Не хочу. Совесть… смешно. Кому, чудо ты моё в перьях, – спросил Фёдор, – через миллион, да через тысячу, да даже через сто лет будет дело до твоей совести? И до тебя? Кому?!
– А чё кому-то?.. Самому.
– Тебе?!
– Ну, мне.
– Тебя уже не будет, Коля, испаришься… вон как тот пар из чайника, и улетучишься… Где он, ищи его… Жить, если уж родился, надо здесь и сейчас – на потом не перенесёшь. Про совесть хочешь рассуждать – копай сам себе и ложись сразу в могилу. Там времени для этого будет достаточно. И отвлекать никто не станет. Там размышляй до умопомрачения. Лет через сто о нас с тобой, родной ты мой, никто не вспомнит. А после миллиона лет и Земли, может, не будет, и что тогда, где будет твоя совесть?.. Чё не смеёшься?
– Не смешно.
– Лет через сто, да через двадцать… Совесть – придумал её кто-то, поэт какой-нибудь или попы… для того, чтобы из людей деньги выдаивать… Какой смысл, скажи мне, радость ты моя, быть совестливым для кого-то? Если она тебе мешает жить и дело делать… Для тёти Маши, дяди Пети – чтоб им удобнее жилось… И без штанов ходить при этом. Совесть в душе – в кармане пусто. Ну и скажи, кому от этого польза?
Сборник рассказов и повестей «Золотой век» возвращает читателя в мир далёкой сибирской Ялани, уже знакомой ему по романам Василия Ивановича Аксёнова «Десять посещений моей возлюбленной», «Весна в Ялани», «Оспожинки», «Была бы дочь Анастасия» и другим. Этот сборник по сути – тоже роман, связанный местом действия и переходящими из рассказа в рассказ героями, роман о незабываемой поре детства, в которую всякому хочется если и не возвратиться, то хоть на минутку заглянуть.
Это история о том, что человек невероятен. С ним за секунду бытия происходит бездна превращений. Каждая клеточка, входящая в состав человека, живая. Среди русских писателей имя В. Аксёнова стоит особняком. Сюжеты его прозы, казалось бы, напрямую соотносятся с деревенской тематикой, герои его произведений — «простые люди» из глубинки, — но он не «писатель-деревенщик». Проза Аксёнова сродни литературе «потока сознания», двигает героем во всех его подчас весьма драматичных перипетиях — искра Божия.
Главный герой возвращается со своей малой родины в Петербург, останавливаясь в одном из сибирских городов для встречи с друзьями. В немногословности сюжета – глубина повествования, в диалогах – характеры, в историях – жизнь и смерть. Проза В. Аксёнова, словно Вселенная, затягивающая своей непостигаемой бездной, погружает в тайны души человеческой. Время здесь, образуя многомерность художественного пространства, сгущается, уплотняется и будто останавливается в вечности, линиями прошлого, настоящего и будущего образуя точку схода. Сохранены особенности орфографии и пунктуации автора.
Рассказы из нового сборника «Малая Пречистая», как и большинство других книг Василия Ивановича Аксёнова («Оспожинки», «Время ноль», «Десять посещений моей возлюбленной»), погружают читателя в мир далёкой сибирской Ялани. Действие рассказов зачастую не совпадает по времени, но все они связаны между собой местом действия и сквозными персонажами, благодаря чему книга обретает черты единого повествования, с которым не хочется расставаться даже после того, как перевёрнута последняя страница.
Василий Иванович Аксёнов обладает удивительным писательским даром: он заставляет настолько сопереживать написанному, что читатель, закрывая книгу, не сразу возвращается в реальность – ему приходится делать усилие, чтобы вынырнуть из зеленого таежного моря, где разворачивается действие романа, и заново ощутить ход времени. Эта книга без пафоса и назиданий заставляет вспомнить о самых простых и вместе с тем самых глубоких вещах, о том, что родина и родители – слова одного корня, а любовь – главное содержание жизни, и она никогда не кончается.Роман «Десять посещений моей возлюбленной» стал лауреатом премии журнала «Москва» за лучшую публикацию года, а в театре им.
О чем эта книга? О проходящем и исчезающем времени, на которое нанизаны жизнь и смерть, радости и тревоги будней, постижение героем окружающего мира и переполняющее его переживание полноты бытия. Эта книга без пафоса и назиданий заставляет вспомнить о самых простых и вместе с тем самых глубоких вещах, о том, что родина и родители — слова одного корня, а вера и любовь — главное содержание жизни, и они никогда не кончаются.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.