Весна - [9]

День не начнётся с нежности под ребром.

Прячет в глазах ухмылку,

……………………………но взгляд акулы

слишком тревожно светится серебром.

Эта такая девочка — «спишь и видишь» —

ждёшь…

………догоняешь……

……………………падаешь…

……………………………снова ждёшь…

Если из сердца выйдешь — навеки выйдешь —

дважды в него, как водится, не войдёшь…

…………………

Что там Содом-Гоморра… и иже с ними?

Нечто похлеще теперь за твоей спиной…

Имя?

……… Конечно, девочка носит имя —

то, что досталось ей слишком большой ценой.

Ну, оглянись назад —

…………………упивайся прошлым.

Окаменей…

………… впитай в себя соль веков.

Сколько их там, на задворках — «родных», «хороших»? —

вросших в неё живьём соляных столпов.

Это такая девочка —

……………………«шито-крыто»

Дерзости-колкости часто ей сходят с рук.

Знает лишь чёрный, разорванный в клочья свитер

сколько раз в год обрывается сердца стук.

Свитер-реликвия.

……………………Девочка сшита крепко.

Лишь на одежде следы ядовитых стрел —

ставит судьба ненавязчиво метки,

…………………………………метки.

Даст подышать…… и опять наведёт прицел.

Только напрасно…

……………Отныне все стрелы — мимо.

Девочка знает, что где-то живёт Любовь —

та, что не станет стрелять ни в упор, ни в спину —

в сердце войдя,

……………………не оставит от пуль следов…

16.03.2009

Я мог бы…

ах, Джемма… Джемма, как плачут скрипки в пустой таверне…

и гондольеры всё так же вёслами режут волны…

нас расстреляли… я был последним… а, может, первым…

пытался вспомнить себя счастливым, но вот не вспомнил…

жаль, ваше имя так пахнет летом и чем-то сладким,

но я не падкий на апельсины и абрикосы…

давным-давно на страницах одной тетрадки

Вы написали: «последний циник…» и знак вопроса……

теперь я пена… морская пена… и море в лёгких

всё так же дышит… почти, как раньше, в бреду приливов…

а здесь грехи отпускают, Джемма, не только мёртвым……

Вы прощены мной за то, что мог бы я быть счастливым…

И Вы могли бы… да вот не стали мне Вдохновеньем……

зато узнали, как больно жалит циничный Овод…

не плачьте, Джемма, я в ваши слёзы хотел бы верить…

но это больше… гораздо больше, чем просто повод…

Ну, как там, в Риме? Все так же жарко? Я помню солнце

не то, что раньше плескалось в море, как в светлом кубке…

теперь я знаю, что солнце в небе на части рвётся,

как рвутся мышцы, слова и связки от жала пули…

как плавит душу горячий ветер и стонет в бронхах,

трахею спутав с обычной флейтой, играет гимны,

и застывают в ночи аккорды последним вздохом,

а впрочем, Джемма… сказать по правде, боль так красива…

один лишь цвет её — ярко-красный — как откровенье

в нём столько пластики, столько разных оттенков смысла

багровый… алый… вишнёвый… огненный…… тем не менее

в нём мало смерти… и очень много огня и жизни……

Мне было жалко… безумно жалко… поверьте, Джемма,

пролиться цветом в песок холодный пятном кроваво…

но упивались циничной пыткой земля и небо…

в своём цинизме они не правы… ах, как не правы…

сегодня ночью, я знаю точно, по расписанью

уходят в горы все те, с кем вместе мы были раньше…

но без меня… итальянскому карбонарию

поставьте свечку — в ней больше смысла и меньше фальши…

25.05.2007

Святая Тая

Она ложится. Она сочится. Она сгорает и ждёт

пока он быстро ей снимет джинсы, перевернёт на живот.

Оценит счастье в пять ассигнаций с учётом лишних минут.

И как по маслу легко и властно проникнет в самую суть.

Она привыкла к чужим постелям, но не утратила стыд.

Благословляет двойные двери, когда, кончая, кричит.

А после, нежась в горячей ванне, грустит о чём-то своём.

Перебирая на завтра планы, не вспомнит больше о Нём.

………………………………

Туманны горы. Закат над морем. Пунцовых волн чешуя.

В затылок дышит огромный город, забывший запах дождя.

Здесь, в тесных улочках, дым жаровен. Витрины плавят неон.

А над просторами акваторий привычно зреет циклон.

Всё в ожиданье. Природа сникла. Полна тревогою ночь.

Она садится на мотоцикл. И мчится за город прочь.

Ей треплет волосы свежий ветер. Сигналят парни, смеясь.

Свистят мальчишки, горланят дети. И в целом жизнь удалась.

……………………………

Две SMS-ки. Одна от мамы: «Ответь, ну, где же ты есть?!»

Притормозила, свернув к рекламе. Шепнула коротко: «Здесь…»

И огляделась: вокруг лишь море — в условном списке примет.

На горизонте сверкает город — порочно-влажный Пхукет.

«Я на работе. Не бойся мама. Вернусь под утро. Пока.»

Восточный ветер ерошит пальмы, свирепо рвёт облака.

Разулась. Тенью спустилась к пляжу. Одна на весь белый свет.

Не оглянувшись… не вскрикнув даже…… была на свете…… и нет…

……………………………

Лишь только рифы да злые волны. Клокочет пены вулкан.

С надсадным хрипом полощет горло седой старик — Океан.

И утоляя вечерний голод, внезапно входит во вкус.

Всё крОшит в щепки — гигантский молох, швыряя звёзды медуз.

Крадёт омаров большие тушки в косых расщелинах скал.

И вдруг удача(!) — он чью-то Душу случайно с пирса слизал.

Но показалось…… увы…… как странно… Она сама к нему шла.

Чтобы Вселенной и Океану отдать кусочек тепла.

………………………………

Был равнодушен и светел Будда. Спросил бесстрастно: «Ты здесь?»

Ужель успела устать от блуда? Возможно, да… так и есть…

— Я просто…… просто любви хотела… смывала запах мужчин…

Смывала запах…… а смыла тело — источник первопричин…

Продажны люди. Продажно тело. Попробуй Душу купи.

Я просто…… просто любви хотела…… любви небесной…… прости…