Весна чаще, чем раз в году - [9]

Тетка ловко и быстро соорудила три постели: нам с ней на тахте, отцу на раскладушке, а Лёне прямо на полу, на пахучем широком бараньем полушубке. Накрылся он своим же пальто и проспал всю ночь тихо, блаженно, не ворочаясь.

8

Когда гор много, они безымянны.

А мы всё добивались у местных жителей: как называется эта вершина? А та? Они вовсе не казались нам одноликими. Одна — в густом хвойном мху, как в меховой шубе навыворот. Соседняя — в травяном бархатном камзоле с каменными проплешинами, а редкие деревья на ней — застежки. Третья совсем близко, в двух шагах, — оттуда и бежит Буркут, — и она выставила строй сосен-лучников, острых, тонкотелых: сквозь ветви светится небо.

Дни зарядили дождливые; ленивый туман перепоясывал горы, тучи волокнами ползли по хребту. Но дождь не злой, от него не хочется прятаться. В тучах часто проглядывало солнышко — неяркое, карпатское. И вновь горы синем-сини, а Тисса желта, стремительна, посмотрел — голова закружилась.

Хорошая река, воинственная, нездешняя.

Еще в Ужгороде, на вокзале, мы купили сборник гуцульских песен, а из примечания узнали, что составитель живет в Рахове. Вот мы и пошли искать его по городу.

Спросили у дежурной в турбазе. Она сказала:

— Улица Сорок лет Октября. А дом — не знаю.

Отправились на улицу Сорок лет Октября.

— Пипаш? — переспросил продавец в лавочке, где, как и повсюду в Закарпатье, главным предметом торговли являлись бутылки с виноградным вином «Биле». — Шофер на автобазе?

— Нет, — скромно ответили мы. — Литератор.

Продавец стоял в расшитой гуцульской рубахе. Говорят, знатоки угадывают по подбору цветов, из какого села вышивальщицы. Но мы глазели, не расчленяя еще красоту на географию.

— Иван! — закричал кому-то из дверей лавочник. — А где живет Пипаш?

Плотный однорукий Иван охотно перешел дорогу.

— Вам нужен не Пипаш, а Янеш, — авторитетно заявил он. — Есть у нас такой «дипломат»! Это он. И живет на Харьковской улице.

Чувствуя, что активность прохожих растет, мы поблагодарили, но твердо вернулись к первоначальной версии: нам нужен Пипаш. И никто другой.

Тогда женщина, уже с полчаса безмятежно созерцавшая нас в окно и слышавшая всё от первого слова до последнего, вывела нас из затруднения, сказав, что если, не переходя улицу, отсчитывать дом за домом от лавки (и она добросовестно начала: «Перьвы, вторы, третей…»), то десятый дом и будет Пипаша.

Мы поблагодарили, отсчитали и действительно нашли этот дом. Только сам литератор Пипаш уже неделю как был в отъезде.

Надо сказать, что поиски Пипаша принесли нам сразу множество знакомств. Например, в течение дня однорукий Иван попадался раз пять. Однажды с ним оказался гражданин, которого мы видели в парикмахерской утром. Тот, как выяснилось, не только знал Пипаша, но и работал с его женой в одной школе.

Мы стремительно обрастали знакомыми. Уже и шофер такси был с нами запанибрата, повозив по серпантину ближайшей горы и попоив водой минерального истопника. От него мы узнали, например, что название «Рахов» происходит от слова «раховать» — делить добычу. Некогда в этой долине будто бы жили молодцы-разбойники и после славных дел на перевале неизменно возвращались в свое становище. Народная легенда, жадная до чудес, наделила их традиционным благородством: грабили богатых, оделяли бедных.

Почему-то даже сейчас, когда современный чистенький Рахов лежал перед нами как на ладони, мирно подымливая своей единственной фабричной трубой, было нетрудно представить, как спускались приуставшие разбойнички с гор, вели под уздцы навьюченных горских лошадок, а перед ними приветно катилась извилистая Тисса.

Горы никогда не будут чересчур обжитыми: при самом незначительном усилии воображения по ним легко уйти в сказку…

Я чувствовала, как Лёнька что-то ищет в этих горах. Он стал похож на молодого пса, которому никак не дается след. Испытующий взгляд одинаково пристально останавливался на лицах и на скатах крыш.

Я ни о чем не спрашивала.

Тетка перед отъездом улучила минутку, чтобы дать мне наставления:

— Останетесь вдвоем, не мельтеши, не гордись. Гордость женщины не в том, чтоб зря выставлять свое «я». Умей довериться парню. Женитьба всегда лотерея: какой билет вытянешь, только потом узнаешь. Но до последней минуты думай, что счастливый. Иногда и судьбу можно переупрямить. А недоверием человека обидишь больнее всего. Чужое сердце только на доверие открывается. И не спеши выспрашивать. Правда выливается в словах сама, как ключ из земли, добровольно. Если он соврет тебе раз, чтобы отвязаться, значит, соврет снова, — и уже обоим вам из этой лжи не выпутаться. Мужики нетерпеливы, у них взгляд скользкий, ни на чем не останавливается. Бабе приходится быть умной и цепляться в жизни за двоих. А бабий ум — ласка да доброта. Это потяжелее физики с математикой.

— Судьба получается ни у каждого, как не у каждого есть характер. И судьба совсем не значит удачливую жизнь, — говорил на прощанье отец.

Для себя самой я, может, и не вспомнила бы сейчас их слов, не задумалась над ними. Но Ленька взял меня в товарищи, я хотела ему помочь. Смотрела украдкой на сведенные брови, на сжатые губы, и в голове у меня будто мельница завертелась.