Вёшенское восстание - [81]
В связи с походом необходимо было установить связь с верхне-донцами. Некоторые из повстанцев тоже стремились к этому.
С момента восстания на связь с Донской армией ими было направлено 12 «пешеходов», и ни один из них не вернулся назад.[340]12 (25) апреля в расположение Донской армии прибыл казак Лобов Казанской станицы. Из его сообщения донское командование поняло, что во главе восстания стоят выбранные казаками «случайные люди», лозунг восстания не соответствует идеологии Донской армии и ВСЮР, и первоначальный план соединения вряд ли выполним.
26 апреля (9 мая) на связь с повстанцами на самолете марки «Вуазен» вылетел хорунжий Тарарин и наблюдатель сотник П. Г. Богатырев, чей двоюродный брат Г. М. Богатырев был командиром полка, а затем бригады в повстанческой армии.
Сотник Петр Григорьевич Богатырев, так вознесенный впоследствии в белогвардейской прессе, был казаком хутора Сингина Вёшенской станицы. Образование он получил в станичной школе, в 1912 г. простым казаком ушел на службу в 12-й Донской полк. На войне он заслужил три георгиевских креста и был направлен в 1916 г. в Новочеркасское юнкерское училище. В 1918 г. он занимал должность начальника окружной стражи Верхне-Донского округа.
О Петре Богатыреве автору хочется сказать особо. Петр Григорьевич Богатырев, чью фотографию я видел в еженедельнике «Донская волна», был удивительно похож на моего друга Ромку. Стоял он, Богатырев, белобрысенький и круглолицый, в глубине площадки у лестницы с лепными перилами, под сенью дерев. Стоял вполоборота, голову повернул, будто на камеру равнение делал. На плечах погоны юнкерские, на груди кресты георгиевские. Фуражечка, чуть сдвинутая, сидела на голове его «косо и лихо». Но, невзирая на позу воинственную, был он странно светел и умиротворен. Только что его, простого казака, за «боевые геройства» зачислили в юнкерское училище. Обеспечен ему был среди хуторян вечный почет, и новые горизонты открывались…
И еще одно фото видел я — начала 30-х годов. Стоял Петр Григорьевич в толпе таких же, как он, казаков-эмигрантов, и потому видно было, что роста он ниже среднего. Тянулся Богатырев, напрягался, как будто в обеих руках по полному ведру воды держал. Изменился страшно — волосы потемнели, глаза ввалились, и если б не надпись, то не узнал бы я его. Рядом стоял двоюродный брат его — Григорий Богатырев, высокий и сутуловатый. Смотрел в сторону. Глаза с усталым прищуром как бы говорили: «И чего вы к нам, бедолагам, привязались?» Был он лыс в свои сорок лет (то-то я и думал: «В «Тихом Доне» все казаки чубатые, один комбриг Богатырев голову круглую наголо бреет. К чему бы это?») и выглядел на все шестьдесят.
Около 12 часов дня казаки 1-й повстанческой дивизии увидели, как неизвестный аэроплан опустился в степи между хуторами Сингиным и Кривским на «ничейной» территории. К самолету направился полувзвод казаков, с другой стороны показался разъезд красных. Красноармейцы, заметив казаков, не приближались, но летчик, разглядев повстанцев, одетых далеко не по форме, засомневался и готов был уже поднять свой «Вуазен» в воздух. Спасло то, что один из казаков узнал наблюдателя и окликнул его: «Богатырев, да никак это ты…», после чего помогли дотащить аэроплан до хутора Сингина, где был дом сотника.
Факт посадки самолета возле дома наблюдателя, а не в станице Вёшенской, которая была неподалеку, придавал прилету вид «частного дела». Дескать, не навязываемся. Но командование повстанцев, не ожидая пощады от красных и не веря в собственные силы, встретило «связников» с распростертыми объятиями.
Богатырев сообщил Кудинову и Сафонову, что о восстании стало известно от казака Казанской станицы и что белогвардейское командование сосредоточило на одном из участков фронта кавалерию и ждет лишь подтверждения о существовании восстания, чтобы прорваться к нему на помощь.
Рассуждать было некогда. 11 мая хорунжий Тарарин вылетел обратно, увозя донесения Богатырева и Кудинова.
«Председателю окружного Круга Верхне-Донского округа. X. Сингин, 28 апреля, 13 ч 50 мин. Доношу господам членам Войскового Круга, что восстание есть. Восстали станицы Казанская, Мигулинская, Вёшенская, Еланская, Слащевская, Букановская, часть Усть-Хоперской, Боковской, Каргинской и слобода Березняги.
Численный состав восставших до 25 000 человек. Ощущается недостаток в командном составе, снарядах, патронах, полное отсутствие денежных знаков, табаку, спичек.
Дух восставших хорош. Очень сильное тяготение к Донской армии на предмет соединения.
Нужда в особенности в командном составе. Денег просим прислать незамедлительно. Желательно генерала Гусельщикова и есаула Матасова. Если можно, войти с ходатайством перед командармом Сидориным и ген. Деникиным о прорыве фронта, чему могут способствовать восставшие…
Ввиду отсутствия командного состава остаюсь на службе здесь… Восстание произошло на почве экономической, а в особенности террора…
Просим прислать побольше литературы, в особенности с декларацией генерала Деникина.
Ваш верный слуга сотник Богатырев».[341]
Командующий Кудинов послал донесение командующему Донской армией и копию председателю Войскового круга. С демагогами из окружного совещания (с некоторыми, возможно, у него были личные счеты) он связываться не хотел. К тому же, имея 25-тысячную армию и реальную власть в округе, он свысока смотрел на сидевшего за Донцом Верхне-Донского окружного атамана.
