Вещий сон - [31]

«Она! — пугался Невейзер. — Мистика, сумасшествие, но это она!»

А Катя отклонилась назад, как это всегда и бывало, и теперь нужно положить ее на руки и — губы в губы, глаза в глаза — говорить те слова, которые она так любит, приводящие ее в состояние, которому Невейзер даже завидует, утешаясь лишь тем, что это он виновник, победитель, гений.

И он положил ее на руки, приник губами к губам, глазами к глазам, не видя лица, и зашептал:

— Что происходит? Кажется, ничего не происходит. Но происходит то, что никого нет. Ты слышишь, как никого нет? Понимаешь, как никого и ничего нет? Понимаешь, что только ты есть и я есть? И больше никого нет и ничего нет, только губы есть, вот верхняя, вот нижняя, вот глаза, веки, ресницы (прикасался пальцами), в глазах зрачки, на дне зрачков я потерялся, утонул, пропал, я больше не могу, я так тебя люблю, как никогда еще не любил, и это чистая правда, я губы эти люблю, и эту, и эту, и зубы хочу целовать, сахарные твои, ну, что ты, что ты, они не растают, они будут только еще белее, и мед на твоем языке, капельку меда, я ее не украду, не выпью, я ее — на твои губы, на щеки, на лоб, на ресницы, я возвращаю твой мед тебе, ты вся в самой себе... — Он шептал это медленно, каждое слово длилось долго, она уже перестала понимать смысл слов, они обратились в звуки, которыми он властен сделать с ней что угодно, он и сам потерял смысл, полубредово шептал: — Т ы с п и ш ь и л и н е с п и ш ь — э т о н е в а ж н о а ч т о в а ж н о н и ч е г о н е в а ж н о е с л и б ы я з н а л а я н и ч е г о н е з н а ю к р о м е т о г о ч т о я т е — б я л ю б л ю т ы с л ы ш и ш ь м е н я?

— Ты прямо как змей, шипишь прямо! — сказала Катя. — Смешно. И сыро, между прочим.

Странным чем-то пахнуло на Невейзера.

Это от меня самого — вином, перегаром, подумал он.

И в самом деле, не могло от него не пахнуть перегаром после такого количества выпитого. Но вот лука он не ел. А Катя, кажется, ела. Он отстранился от Кати и только теперь разглядел ее.

Перед ним была не Катя, а другая девушка, одна из местных красавиц. В лунном свете она была невероятно красива, утонченно, гибельно. Но — не Катя.

— Извините, — сказал Невейзер.

— Чего ты? — удивилась девушка. — Обиделся? Я ж просто так сказала. Мне нравится, как ты... Наши сразу за жопу хватают и вперед, а ты... У них — секс, а у тебя — эротика. Я разницу понимаю, — сказала девушка общеобразовательным голосом.

И вдруг вскочила на колени, прижалась к Невейзеру.

— Ну, что ты, что ты? Я ведь на тебя все смотрела, смотрела, а ты не видел! Ну, что ты? Я, между прочим, нетронутая совсем, а если про жопу говорю, то это я в теоретическом смысле, думаешь, я кому-нибудь позволю? Я все знаю, тебя Виталий зовут, ты в разводе, в коммуналке живешь, восемнадцать с половиной метров плюс кладовка, а меня Нина зовут, я знаю, что Катька на твою жену похожа, я тоже похожа, я тебя ждала, честное слово, как сказали, что оператор приедет, сразу ждать начала, и именно такой ты оказался! Смотри! Я очень добрая, даже слишком, но тогда Катьке не жить!

— Когда?

— Если ты меня не увезешь отсюда. Ты меня полюбишь, я хозяйка хорошая, женщина велико лепная, хоть и не пробовала, а знаю, увези меня, Виталя, не то твоей Катьке не жить, я серьезно говорю, у меня знакомый был врач, ну, ничего особенного, романтические отношения, то есть я ему не дала, так он сказал: вы все тут радиофицированные — или как? — тьфу, радиозараженные, облученные, больные, не в себе, значит, поэтому я Катьку убью, и мне ничего не будет, потому что я сумасшедшая, хочешь, докажу? — И она укусила Невейзера в плечо, в то место, подобное которому он у нее целовал, укусила больно, но Невейзер даже не вскрикнул, молча смотрел на девушку.

А она горела, дрожала и быстрыми руками обнажала сокровенное Невейзера, потому что хотела бесстыдными действиями как можно скорее показать ему готовность на все, связать его близостью, пусть и не полной, но зато такой, которая, быть может, обязывает к большему, чем полная, то, что она задумала, вызовет у мужчины чувство вины перед нею, а на чувстве вины они-то и ловятся.

Еле-еле успел Невейзер оттолкнуть ее голову, вскрикнул, вскочил, кинулся бежать, споткнулся о корягу, полетел куда-то вниз, упал и потерял сознание.

17

Он очнулся в темноте. Темнота показалась пугающе-кромешной, но, видимо, это туча заслонила луну и вот соскользнула с ясной полной луны, стало светлее, причудливые тени преобразили все вокруг. Невейзер пощупал себя там, где сердце, и убедился, что сигареты, слава Богу, не выпали. Достал зажигалку, закурил и стал обдумывать. Итак, думал он, я все-таки, как это не раз бывало, напился на свадьбе, пьян. Меня понесло в лес с камерой. Вот она, камера, лежит рядом. Вроде цела. Меня понесло в лес. Я споткнулся, упал, уснул, спал долго, ведь сейчас ночь надо мной, а было лишь начало вечера. Мне приснился сон про девушку. Слишком ясный, совсем не похожий на приснившийся накануне, но, впрочем, те любовные или эротические сновидения, какие бывали раньше, тоже отличались неспешной сюжетностью.

Хорошо бы, думал он дальше, и все остальное оказалось сном. Кавказец на сверкающей машине, исчезновение Кати. Может, и разговор с Антоном Прохарченко приснился, и жених спокойно пирует рядышком с юной невестой, улыбаясь во всю свою веснушчатую харю? А может, усугублял он надежду, мне и вся свадьба эта приснилась? Я иду со вчерашней свадьбы, в городе, я крепко нарезался, свадьба была где-то на окраине, сразу же за домами — поля и лесополосы какого-то сельского хозяйства, помню, что уговаривали остаться, автобусы уже не ходят, но я упрямо твердил, что мне непременно утром надо быть дома, потому что нужно ехать в село, на другую свадьбу, и вот побрел — и забрел не туда, заснул. Сейчас ночь. Еще есть время добраться до дома, поспать часок-другой, чтобы утром ехать на сельскую свадьбу, которая мне заранее приснилась.