Вещи - [8]

А потом Америка вступила в войну.

5

Эдди Барнс уехал в учебный офицерский лагерь и вскоре стал весьма эффектным старшим лейтенантом в стодолларовой форме. Стэси Линдстром передал свои сбережения матери и пошел в армию рядовым. В то время как Эдди все еще пребывал инструктором в военном городке, Тео получала от Стэси коротенькие письма из Франции. Ему присвоили звание сержанта, писал он, а в сельском хозяйстве Франции много интересного.

Прощальная речь Стэси была маловыразительна. Он зашел к ним — худощавый, ничем не примечательный юноша в солдатской форме, сидевшей на нем мешком. Он опустился на вертушку у рояля и выдавил из себя:

— Так, значит. Я получил отпуск. Через несколько дней отплываем во Францию. Так, значит… ты не забывай меня, Тео.

У дверей Стэси поцеловал ей руку, крепко, даже оцарапал зубами кожу, и молча сбежал с крыльца.

Зато Эдди, приезжавший из военного городка не реже одного раза в месяц, каждый раз обращался к Тео с длинной бравой прощальной речью. Красивый, стройный, с молодцеватой выправкой, он мерил шагами маленькую гостиную, останавливался, весь — волнение, и произносил, как подобает военному, нежно, но твердо:

— Ну, голубка, вполне вероятно, я вижу тебя последний раз. В любой момент мы можем отплыть в Европу. Тео, любимая, знаешь ли ты, как ты мне дорога!

Твой образ я унесу в своем сердце, о тебе я буду думать в свой последний час. Я не герой, но долг свои выполню. И, Тео, если я не вернусь…

Первые два раза Тео в этом месте разражалась слезами, и Эдди обнимал ее, и она его целовала. Но когда он приходил прощаться навеки в третий, четвертый и пятый раз, она только посмеивалась: «Не вешай носа, дружище». Ей трудно было трагически воспринимать то, что Эдди находится на военной службе, поскольку она сама тоже была на военной службе.

Наконец-то и для нее нашлось дело. Поначалу она три вечера в неделю работала в Красном Кресте. Тут же была мать, знакомые, соседи; они много болтали, — посреди работы могли вдруг остановиться и прожурчать: «О, вы слышали, как рассердился Джордж Бэнгз, когда Нелли купила ящик туалетного мыла по доллару за бросок? Подумайте только! По доллару! Когда можно достать прекрасное импортное мыло за двадцать пять центов!»

Тео чувствовала, что слишком много корпии в их раз-* говорах, слишком мало у них в руках. Неожиданно для себя самой она оказалась в числе нескольких девушек, которые были мелкими птахами, а стремились быть орлицами. Две из них стали механиками и уехали во Францию. Тео тоже хотела уехать, но мать была против. Тогда, несмотря на величественные протесты миссис Дьюк, Тео сделалась телефонисткой в штабе Красного Креста, а затем, изучив стенографию и машинопись, — секретарем у главы Красного Креста штата. Она завидовала женщинам из моторизованных частей, — они носили форму, — но наслаждалась своей властью, тем, как быстро и четко может дать нужные сведения несчастным матерям и женам, которые, замирая от страха и надежды, приходили к ним в штаб за справками.

Миссис Дыок считала, что печатать на машинке — занятие малодостойное. Поддержал Тео отец.

— Пусть поработает, это ей только на пользу, — не уставал он повторять, и наконец главнокомандующий их дома был вынужден сдать свои позиции.

Но только случай со сбором книг для Американской Библиотечной Ассоциации заставил Тео перейти от смутного недовольства тиранией вещей к открытой войне. Однажды, на десять минут опоздав к обеду, она влетела в парадную гостиную с возгласом:

— Давайте пересмотрим сегодня вечером все книжки и отберем хорошую порцию для солдат!

Миссис Дьюк недовольно проговорила:

— Право, дорогая, ты могла бы не опаздывать к обеду! Нам с Лиззи и без того трудно сейчас справляться с хозяйством…

— Живо, 1 со, живо! Снимай шляпу, причесывайся и спускайся обедать. Я умираю с голоду, — пробурчал мистер Дьюк.

Как только Тео уселась за стол, она начала снова:

— Солдатам нужны…

— Мы изредка сами читаем газеты! Разумеется, мы будем только рады отдать книги, в которых мы не нуждаемся. Но я не вижу никакой необходимости браться за дело так… так… с налету. Кроме того, мне нужно сегодня вечером писать письма, — заявила миссис Дьюк.

— Как хотите, тогда я отберу сама.

— Не отсылай ни одной книги, не показав предварительно мне!

Кончив обед, а также кофе, сигару, шоколадные конфеты и обсуждение того, каким кретоном лучше перебить потертые кресла в комнате для гостей, Дьюки во главе с Тео, уже предвкушавшей, как она увозит целую машину книг, направили свои стопы в библиотеку… Тео глядела на высокие, солидные, аккуратно запертые шкафы и думала, что вот уже год, как она не прикасалась здесь ни к одной книге, что за последние шесть месяцев она не видела, чтобы сюда заходили с иной целью, как подмести и вытереть пыль.

Потратив четверть часа на тщательное изучение иллюстраций в трехтомной Истории, миссис Дьюк объявила:

— Я думаю, мы можем отдать эту книгу, Лайм. Ее никто никогда не читает. Многие страницы даже не разрезаны.

Мистер Дьюк запротестовал:

— Отдать эту книгу? Ну нет! Я давно добираюсь до нее. Это очень ценная книга. Знакомит нас с современной Европой. Ее просто необходимо прочитать, чтобы получить представление о первопричинах войны.