Весенний марафон - [44]

Ведущие – молодой человек и девушка покатились со смеху, и оператор с удовольствием показал их крупным планом, потому что обычно приглашенные гости с утра пораньше несли всякую чушь, и ведущие улыбались натянуто, только когда знали, что их снимают.

– Любой человек, – вдохновенно продолжала цитировать Катерина, – особенно женщина, все равно в глубине души верит в невозможное. Надо только сделать шаг навстречу своему счастью, которое вас наверняка ждет. А мы постараемся помочь вам. Пишите нам, знакомьтесь – и будьте счастливы!

После эфира к Катерине подошел руководитель программы и предложил подумать над авторской передачей об одиноких людях, интересных историях знакомств. Катерина обещала подумать, заранее зная, что согласится, поэтому даже название с ходу предложила – «Год всех влюбленных». А потом прямо из телестудии отправилась в суд.

Судья начинала прием с одиннадцати, Катерина пришла раньше всех, даже Бабиных еще не было, она сидела в коридоре, с досадой понимая, что начинает нервничать… и почти жалеть о том, что затеяла. Размахалась шашкой, идиотка, – разводу мне, разводу! Как будто муж ей в чем-то мешал, ограничивал ее свободу. Вот появился, например, Ивашов. И что? В роли замужней женщины она чувствовала бы себя более уверенно. И вообще… одно другому не мешает… Бабину, во всяком случае, никогда не мешало. Да и Ивашов, кажется, тоже женат. Жена у него, как Катерина слышала, какая-то малоизвестная поэтесса, она много издается (за счет мужа) и изредка даже выступает на каких-то тусовках, но живет не то в Лондоне, не то в Париже. Делает что хочет и разводиться не бежит. А она, Катерина, теперь будет разведенной искательницей приключений. Впрочем, Ивашову об этом знать не обязательно.

Принц был легок на помине: прислал эсэмэску, поздравил «с блестящим выступлением в эфире». Катерина покраснела, узнав свой стиль: было непонятно, чего больше в комплименте – искренности или ехидства. Катерина сильно подозревала, что второго. Черт его дернул включить телевизор в такую рань!

Без пяти минут одиннадцать явились Бабины. Евгений Николаевич был серьезен и настроен весьма решительно. Светка дулась и смотрела в сторону. Друг с другом они не разговаривали, только с Катериной. И когда их пригласили в кабинет судьи, Евгений Николаевич молча пропустил Светку вперед, а она одарила его взглядом, полным презрения. Катерина тут же вскочила и приникла ухом к двери – подслушивать. Проходившие по коридору смотрели на нее косо, но ей было наплевать. Слышно было плохо, урывками.

– Рассматривается гражданское дело по иску о расторжении брака гражданина Бабина Евгения Николаевича к гражданке Бабиной Светлане Валерьевне. Истец, назовите свою фамилию и имя…

Евгений Николаевич отвечал нервно и громко, а вот Светкиного голоса почти не было слышно.

– Ходатайства есть у сторон? – равнодушно вопросила судья, уже с утра утомленная рутиной.

– Есть! – почти закричал Бабин. – Я передумал!

– То есть вы отказываетесь от иска? – с внезапно проснувшимся интересом уточнила судья.

– Да! Отказываюсь…

В возникшей паузе было слышно, как Светка громко всхлипнула.

– Суд в соответствии со статьями сто семьдесят третьей и двести двадцатой ГПК разъясняет вам последствия отказа от исковых требований: вы больше не сможете обратиться в суд с этим же иском к тому же лицу и по тем же основаниям, – привычной скороговоркой сказала судья. – Последствия понятны?

– Понятны! – с облегчением отрапортовал Бабин. – Мы можем идти?

– Распишитесь в протоколе.

– А можно спросить? – вдруг раздался Светкин голосок, подозрительно звенящий. – Мне последствия непонятны. А я смогу с ним… с истцом то есть, развестись, если захочу?

– Вы сможете, если подадите иск. А ваш супруг – нет. – Катерине показалось, что в голосе судьи Сабельниковой Янины Кузьминичны прозвучали нотки злорадства. – Производство по делу прекращается.

Минуту спустя так и не расторгшие законный брак супруги Бабины вышли из кабинета – Катерина предусмотрительно вернулась на скамеечку и напустила на себя скучающий вид.

– Ну вот… и все… – исчерпывающе пояснил свою позицию Евгений Николаевич и замолчал, выжидательно глядя на жену.

Светка стояла молча, как будто не вполне понимая, что произошло.

– Пойдем, Свет, – заискивающе улыбнулся непостоянный супруг и потянул свою половину к выходу, по-хозяйски обняв за талию.

Но тут случилось неожиданное: жизнерадостная и отходчивая Светка, всегда предпочитавшая худой мир доброй ссоре (в отличие от Катерины), резко отстранилась и залепила мужу звонкую пощечину.

– Вот теперь – все! – заявила она. – Спасибо, подвозить меня не надо, я сама доберусь!

Светка взмахнула сумочкой и, постукивая каблучками, гордо удалилась в сторону выхода. Коридор был длинный. Евгений Николаевич и Катерина смотрели ей вслед, одинаково вытаращив глаза. Немую сцену прервала секретарь, выглянувшая из кабинета.

– Стороны по иску Титовой к Титову явились?

– Явились, – пробормотала, приходя в себя, Катерина и удивилась, что говорит о себе во множественном числе.

– Истица, вы на иске настаиваете? – Катерине послышалось, что судья сделала ударение на слове «вы».