Весёлый Роман - [24]

— Вообще-то это не совсем верно, — сказал Виктор. — «Качать права» в этом языке обозначает разбирать в присутствии уголовников, кто из них прав. Отметим, что это выражение употребляется и в другом смысле. А крантик?

— Не знаю.

— Смерть за измену своим. Посунуть дудку?

— Не слышал.

— Украсть оружие. Потварить?

— Не знаю.

— Изнасиловать. Рвать когти?

— Смотаться?

— Верно. Где ты это слышал?

— Гонщики говорят.

— Понятно. А что значит сесть на иглу?

— Не знаю.

— «Хиппи» эти сели на иглу. Стать наркоманом. Срисовать с фронта?

— Не знаю.

— Узнать с первого взгляда. Ну а стукач ты, конечно, слышал?

— Слышал.

— От кого?

— Я сам так говорю.

Виктор посмотрел на меня быстро и искоса.

— А флейш слышал?

— Нет. Что это значит?

— Сотрудник угрозыска. Хрусты?

— Деньги.

— На заводе называют деньги хрустами?

— Нет. По-моему, больше таксисты.

— Шмон?

— Обыск. Это слово все знают.

— А юрсы?

— Не слышал.

— Нары или просто камера, в которой спит арестованный. — Виктор просмотрел свои записи, что-то добавил. — В общем, спасибо. Правда, может, мне еще раз придется к тебе с этим обратиться. Как ты?

— Да, пожалуйста, — сказал я. — Только мне непонятно, какой в этом смысл? И можно ли это вообще назвать языком?

— Выходит, можно, — ответил Виктор, — раз он служит средством общения. В этом языке нет таких высоких понятий, как совесть, общественные интересы, борьба за мир, проникновение человека в космос. Нет в нем и отвлеченных понятий, абстракций. Он предельно конкретен, потому что создан примитивными негодяями, насильниками и убийцами. Но некоторые слова из него стали проникать в обыкновенный человеческий язык. И это скверно. Вместе со словами всегда проникают и понятия. А это понятия циничных и безжалостных гадов.

Мне представилось авторское свидетельство так, словно я его держу в руках. С цветной ленточкой, прихваченной красной печатью. Я знал на память и адрес: Москва, Большой Черкасский переулок, два дробь шесть, Комитет по делам изобретений и открытий при Совете Министров СССР. В комоде лежало батино авторское свидетельство. За самоцентрующийся патрон, который позволяет сверлить отверстия без предварительной разметки.

— В чем вся загвоздка с этими автобусами? — говорил я Николаю. — Я проверял: они ходят по городу со скоростью до шестидесяти километров. Все задержки на остановках. Пока люди войдут и выйдут. И у меня идея. Сделать вдоль всего кузова одну дверь. Понимаешь, подъемную, чтоб она вдвигалась в крышу. Крышу можно сделать из двух слоев металла или даже пластика, с промежутком между ними. Для этой двери. Скамьи только по одной стороне против входа. Для стариков и детей. Остальные могут постоять. Больше поместится.

— Интересно, — сказал Николай.

— Автобус будет меньше задерживаться на остановках. Я посчитал. Выходит, раза в два быстрей. И колеса нужно поставить по-другому. Ромбом. Одно впереди, два по бокам и одно сзади. Автобус сможет разворачиваться на месте. Будет лучше вписываться в узкие улицы. Сократится пробег. Попробуем?

— Попробовать, конечно, стоит, — улыбнулся своей виноватой улыбкой Николай. — Только тебе одному. Ты в этом лучше разбираешься, а у меня своей работы… То есть идея, по-моему, очень интересная. Особенно насчет двери. Колеса ромбом — я не очень разбираюсь в этом, — но, по-моему, уменьшат устойчивость.

— Площадь опоры будет та же самая, — возразил я. — И центр тяжести…

— Дело тут не только в площади опоры… Ну, в общем, тебе самому в этом надо разобраться.

Цветная ленточка на авторском свидетельстве, которая мне только что так ярко представилась, сразу померкла. Я не сумею все это сам сконструировать. Я могу пока только идею выдвинуть.

После работы я затащил к нам Николая. Мне очень хотелось привлечь его к соавторству. Но вот не получилось.

— Ты не обижайся, — сказал Николай. — Дело это, по-моему, вполне стоящее. Просто я занят сейчас совсем другим.

Николай рассказал, что весь их академический институт помешался на серендипити. Я узнал еще одно жаргонное слово. Но уже из языка ученых. Открытие в науке можно сделать тремя путями: в результате обдуманных, заранее запланированных исследований, путем «проб и ошибок», как чаще всего и бывает, или в результате серендипити, когда происходит случайное открытие, мгновенное озарение.

По словам Николая, название «серендипити» произошло от цейлонской сказки о принцах Серендипа. Так когда-то назывался Цейлон. В сказке говорилось, что эти принцы имели способность совершенно случайно делать важные открытия. Ну, например, искать одно, а находить совсем другое, более важное и нужное.

— Компьютеры наши работают, — говорил Николай, — эксперименты проводятся… Но нужны новые, самобытные идеи, нужны новые теории. А мы только экспериментируем.

Николай рассказал ходившую у них по институту шуточку о разнице между теоретиком и экспериментатором.

Экспериментатор ловит муху, сажает ее на стол и говорит: «Лети!» Муха летит. Экспериментатор записывает в свой журнал: «Такого-то числа, в такое-то время я сказал мухе «лети!», и она улетела». Затем он снова ловит муху, обрывает ей крылышки, сажает на стол и говорит: «Лети!» Муха не улетает. Тогда экспериментатор записывает в свой журнал: «Такого-то числа, в такое-то время муха в результате того, что у нее были удалены крылья, перестала слышать».