Весёлый двоечник - [4]
— Это, Семён, всякая ненужная бумага, которую сдают на переработку, — объяснила нам с Петькой бабушка.
— Так, значит, старые газеты и журналы — это и есть макулатура, — догадались мы.
— Да, — кивнула бабушка.
— А зачем кому-то нужны старые газеты? — удивился я.
— Старые газеты перемалывают в специальных машинах и делают из них новую бумагу, — пояснил папа. — А потом печатают на ней новые книги. Таким образом, сохраняют деревья.
— А при чём тут деревья? — совсем запутался я.
— Да ведь бумагу делают из древесины, — ответил папа, включив телевизор.
— А сколько вам велели принести в школу макулатуры? — поинтересовалась мама.
— Пять килограммов каждому! — ответил Петя. — На двоих десять получается.
— Ого! — удивился папа.
— И где нам столько взять, ума не приложу, — грустно сказал Петька. — Дома у нас все газеты нужные.
— Ерунда, — вступил в разговор дедушка. — Сейчас мы быстро соберём вам десять килограммов. Каждый из нас выписывает какой-нибудь журнал или газету. Вон сколько ненужной макулатуры дома скопилось.
— Ура! — обрадовались мы с Петькой.
Я подбежал к полке и схватил пачку папиных газет «Спорт».
— Можно взять эти газеты? — спросил я у папы. — Они же старые.
— Нет! Нет! — запротестовал папа. — Мне они нужны, их брать нельзя. Там разные важные таблицы.
— Какие ещё таблицы? — удивился я.
— Ну, где и когда играла моя любимая футбольная команда, — пояснил папа. — Иногда мне надо кое-что сравнить. Поищи что-нибудь другое.
— Тогда мы возьмём вот эти старые журналы, — предложил Петька, вытаскивая с нижней полки шкафа огромную кипу толстых журналов. — Можно?
— Это же «Вязание»! — всплеснула руками бабушка. — Мои журналы. В них столько всего нужного! Как же без них обойтись? Нет, ребятки, их отдать не могу.
— Тогда вот эти, — я показал на стопку красивых тонких журналов.
— Ой! — воскликнула мама. — Это же мои кулинарные журналы. Там полно ценных рецептов. Берите что угодно, только не их.
— Ладно, — согласились мы с Петей. — Вот какие-то старые скучные журналы. Они-то уж точно никому не нужны.
— Как это скучные? Как это не нужны?! — рассердился дедушка. — Это же «Рыболовство»! Самый интересный журнал на свете. Ни за что с ними не расстанусь. Я их частенько перечитываю.
— А ты, Семён, свои журналы на макулатуру сдай, — предложила мама. — Вон их сколько скопилось. И «Мурзилка», и «Читайка», и «Ералаш». Ты же их давным-давно все прочитал. Вот собери и отнеси в школу. Как раз килограммов десять будет.
— Нет, что вы! — выкрикнул я с испугом. — С моими старыми журналами ни за что не расстанусь! Тут и стихи, и загадки, и смешные рассказы моих любимых писателей. Делайте со мной что хотите, но их в макулатуру не отдам!
Пришлось нам с Петькой весь день бегать по соседям и выпрашивать у них ненужную бумагу.
Вот, оказывается, какая ценная в хозяйстве вещь — макулатура.
Младшая сестра
На дворе была весна. Ну скажите мне, можно ли учить уроки, когда за окном стоит такая замечательная погода? Понятно, нельзя. Поэтому только вечером, вдоволь нагулявшись, я вспомнил, что историю не выучил.
А задали нам параграф про Архимеда. Ну, думаю, ерунда. Архимед — это вам не математика какая-нибудь, в два счёта выучу.
— Ну что, Семён, снова уроки не выучил? — подскочила ко мне младшая сестра Наташка, как только я сел за письменный стол. — Вот получишь завтра двойку, влетит тебе от папы.
— Не влетит, — скорчил я гримасу. — Я сейчас живо всё выучу. Раз-два и дело в шляпе.
— Не выучишь! — показала мне язык Наташка.
Я достал учебник по истории и раскрыл его на нужной странице.
— Архимед родился в Сиракузах, — стал я читать вслух. Мне так запоминается лучше.
— Где-где? В карапузах? — тут же переспросила Наташка.
— Не мешай! — сердито крикнул я. — И не путай меня. В Сиракузах.
— В карапузах, в карапузах! — стала нарочно дразнить меня Наташка, прыгая на одной ножке возле стола.
Я отвернулся от неё и снова заглянул в учебник.
— Сиракузы — это город на острове Сицилия.
— На острове Сацивия! — Наташка озорно засмеялась, спрятавшись под столом.
— Ты меня не зли! — сказал я строго. — Сациви — это блюдо такое грузинское. В Древней Греции его не умели готовить.
— Сеня, — спросила Наташка, — а он кто, грек?
— Кто?
— Ну Ахримед твой.
— Не Ахримед, а Архимед, — поправил я сестру. — Да, грек. И перестань меня путать, мне и так непросто все эти древнегреческие имена зубрить.
— Ехал грека через реку, сунул грека руку в реку, рак за руку греку цап! — скороговоркой протрещала Наташка.
Меня так и подмывало дать ей подзатыльник, но я мужественно промолчал. Ну, думаю, ты меня всё равно не собьёшь с толку.
— В Сиракузах в то время правил могущественный царь Гиперон, — продолжал читать я. — Он был родственником Архимеда.
— Царь Гилион! — Наташка завертелась возле стола как юла.
Я отвернулся и вцепился в учебник.
— Царь Макарон, царь Барбарон, царь Граммофон! — не унималась сестрёнка.
— Нет, ну это какое-то мучение! — выкрикнул я, вскакивая из-за стола. — А ну, живо отсюда на кухню!
