Веселые ваши друзья - [3]

Шрифт
Интервал

Выходит, что слово «юмор» может встретиться в нашей книге в трех значениях: как смех вообще (широкое значение), как смех сочувственный (более узкое значение) и как смех наиболее мягкий, добродушно-шутливый (самое узкое значение).

Слово «сатира» — и как всякий смех с оттенком осуждения, и как смех яростный, гневный. К тому же, если вы помните, сатирой называют один из родов литературы (в отличие от эпоса, лирики и драмы). Хотя нам это значение не понадобится.

Еще сложнее с гротеском.

В широком смысле гротеск — это способ изображения жизни, основанный на крайнем преувеличении, предельном заострении каких-то сторон предмета или явления. В этом смысле гротеск может быть и не смешным, а, скажем, только жутким.

В классификации же Л. И. Тимофеева этот термин употреблен в его узком значении — как смех, достигаемый с помощью гротеска. В этом же значении чаще всего будем употреблять его и мы.

…Ну вот, думается, что этого более чем скромного теоретического багажа нам на первый случай хватит. Остальное — более конкретное — выясним уже «в пути».

Итак — в путь!


ЧЕСТНОЕ СЛОВО

Л. Пантелеев (Алексей Иванович Еремеев; родился в 1908 г.)

Юмор, ирония — это от застенчивости.

Острят, шутят, когда стесняются говорить

о сокровенном, серьезном.

М. Пришвин

Уроки нравственной стойкости

Взглянув на название этой главы, почти каждый из вас тотчас же вспомнит, что именно так называется один из лучших рассказов Л. Пантелеева[3]. Рассказ о маленьком мальчике, который во время игры был поставлен на «пост» и, забытый всеми, никак не хотел покинуть его, потому что дал честное слово охранять этот пост до конца.

Рассказ этот, в высшей степени характерный для Л. Пантелеева, точно солнечное сплетение всего творчества писателя, лежит на перекрестке его тем и идей, интересов и пристрастий.

Вспомнив об этом рассказе, задумываешься прежде всего о самом писателе, о его нелегкой судьбе — жизненной и литературной. И о том, что через всю эту трудную жизнь, через все творчество он пронес свою чистую совесть, свое поистине честное слово. Нелегко это далось: подростком он надолго разлучился с родными, беспризорничал, водился с дурной компанией. Спасла его от нравственной пучины не только знаменитая Шкида — петроградская школа для трудновоспитуемых ребят, — спасла его прежде всего собственная честность, которая была в нем заложена с детства и не покидала его никогда.

Честным он вырос благодаря своим родителям. Отец его, казачий офицер, совершивший подвиг в русско-японскую войну, но потом добровольно ушедший в отставку, дома, в семье, был неуживчивый, тяжелый по характеру человек — и, однако, человек честный и гордый. В автобиографической повести «Ленька Пантелеев» главный герой вспоминает об уроке честности, полученном им от отца. Купил Ленька несколько букетов по пятачку за штуку, а продал их по двугривенному. Искренне радуясь этой выгодной сделке, мальчик «бежал домой, полный уверенности, что его будут наперебой хвалить, будут радоваться и удивляться его торговым способностям». Но вышло совсем напротив. «Узнав, в чем дело, отец пришел в ярость.

— Хорош! — кричал он, раздувая ноздри и расхаживая быстрыми шагами по комнате. — Ничего себе, вырастили наследничка! Воспитали сынка, мадам! Каналья! Тебе не стыдно? Ты думал о том, что делаешь? Ты же украл эти деньги!..»

Только отчаянное вмешательство матери уберегло Леньку от порки. В конце концов отец несколько поостыл. «— Пойдешь на рынок, — сказал он Леньке, — разыщешь женщину, которую ты обманул, и вернешь ей эти дрянные деньги. А если не найдешь — отдашь нищему. Понял?»

Не на шутку перепуганный мальчик, не найдя ни пострадавшей, ни нищих — они, как нарочно, куда-то все запропали, — отдает деньги случайно подвернувшейся бедно одетой женщине, больше всего боясь, что та вернет их обратно…

А сцена в ресторане, где Ленькин отец, несмотря на угрозы пьяных офицеров, отказывается пить за здоровье государя-императора! Не знаю, была ли в жизни Пантелеева история с цветами, а этот эпизод в жизни его отца был.

Бесценны уроки нравственной стойкости, полученные от самых близких, дорогих сердцу людей!

Не менее благотворно было влияние матери. Эта застенчивая, тихая женщина в труднейшие годы революции и гражданской войны совершила несколько голодных «одиссей» через всю Европейскую Россию, клокотавшую белогвардейскими мятежами и кулацкими бунтами. (А четверть века спустя она перенесет еще и ленинградскую блокаду…)

Не случайно образ матери главного героя едва ли не самый лучший, самый обаятельный в повести.

Гавроши Октября

Почти вся многотрудная жизнь Л. Пантелеева отражена в его книгах. В «Леньке Пантелееве» близко к реальности обрисована домашняя жизнь будущего писателя, его детские интересы и почти все, что случилось с ним после отъезда из Петрограда. «Были в действительности, — вспоминает писатель, — и жизнь в деревне, и ярославский мятеж, и дифтерит, и детские дома, и колонии, и сельскохозяйственная „ферма“, были скитания, работа у немца-сапожника, у киномеханика, в библиотеке, на лимонадном заводе (заведение искусственных минеральных вод под фирмой „ЭКСПРЕСС“) и т. д.».


Еще от автора Сергей Иванович Сивоконь
Юрий Сотник и его герои

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.