Веселенькая справедливость (Рассказы и повести) - [30]

Через час появился Вадим с букетом роз. Он был приветлив и мягок и не очень-то старался доказать, что он такой, как всегда. Может быть консьерж сказал ему, что я приезжала. Но это вряд ли, у нас в доме так не принято.

Я понимала, что Вадиму мешала быть естественным его тайна, которой он не мог со мной поделиться, хотя единственная его тайна написана у него на физиономии: он продолжает искать кого-то повыгодней, а меня держит в резерве. Разве мог он поверить, что у меня получится мой бизнес-вояж?

Я не настаивала, а он не утверждал, что он такой же, как полтора месяца назад. Я отдала ему его кредитную карточку, и он машинально сунул ее в карман. Я сказала ему, что нас пригласили покататься на танках. Он согласился.

Как будто он даже доволен тем, что наша интимная встреча откладывается до вечера.

Мы поехали в порт, а потом провели очень пикантный вечер с фейерверком, катаясь на тяжелойгрохочущей машине по залитому разноцветными огнями городу.

- Хотите поводить советский танк, мадам? - спросил меня водитель.

- Конечно, - сказала я, - но как это делается?

- Ну, это очень просто, - и он показал мне две ручки, которые давали движение. Хорошо придумано.

Вадим думал не обо мне, я это чувствовала, ему было на все наплевать. Я перелезла на место водителя. Он даже не помог мне. В конце концов, когда у меня тоже уже было готово испортиться настроение, он вдруг повеселел. Эти мужчины всегда так: чтобы привести себя в нормальное состояние, должны извести женщину.

Я сидела на месте водителя и во все глаза смотрела в смотровую щель, которую он раскрыл до возможных пределов, чтобы увеличить мне обзор, и поминутно перехватывал у меня рычаги управления, когда я ошибалась или когда ему казалось, что мы вот-вот врежемся в витрину.

Вадим сидел сзади и подавал реплики по-русски. Вскоре водитель снова занял свое место, и тут Вадим к нему нагнулся и что-то сказал. Что именно, за грохотом машины я не слышала.

- Уи, мсье, - сконфуженно отозвался водитель, но, видимо, просьбе Вадима внял, машину остановил, открыл верхний люк, подтянулся, вылез из него и захлопнул его над самыми нашими головами. Последними словами его были:

- Мсье, мне очень жаль, но у вас есть только полчаса.

И вот тут Вадим наконец заключил меня в свои объятия.

Я понимала, что Вадиму тоже сейчас плохо, ему надо со мной расплатиться за все, что я для него сделала. Мужчины считают, что могут расплачиваться так же, как и женщины. Я была готова быть великодушной и казалась почти счастливой, весело думала, что все, что он хочет, произойдет именно здесь стараясь сообразить, какую именно позу следует принять в этой железной коробке, но он что-то нащупал в полу и вдруг открыл нижний люк.

Вот как, я и не знала, что из танка можно выходить снизу.

Он вылез через узкое отверстие и стал вытаскивать меня. Я порвала свое платье, мои украшения рассыпались где-то, зацепившись за бесконечное холодное железо, но я осталась равнодушной к таким мелочам.

Оставив меня лежащей на мостовой между гусеницами танка, Вадим снова полез в люк и снял с сидения попоны, которые положены были туда, чтобы нам было не так тряско ехать. В танке они не полагались. Попоны он подстелил под меня на землю, а сам лег рядом со мной.

- Ну что, - рассмеялась я, - как ты это собираешься делать? Между мной и брюхом танка совсем нет места, а на боку тоже ничего не получится, я не могу разомкнуть ноги, может быть, мне одну ногу положить на люк, из которого мы вылезли?

Он молча сопел и, насколько это позволяла теснота, пытался меня погладить. Я отвечала ему. Неожиданно стало совсем тихо, только чуть слышно потрескивали в рыхлом асфальте постепенно оседающие гусеницы.

Наконец я поняла, что он хочет, он захлопнул люк, и мы сумели сделать то, что, не скрою, в эту минуту хотелось нам обоим... Я только думала о том, что приобретение - это та же утрата, ибо, приобретая реального мужчину, теряешь мечту об идеальном.

Вадим вдавливал меня в марсельскую мостовую довольно сильно, он дышал ровно, только тело его было очень горячим. Но я еще не включилась, я была отчего-то холодна, и, когда он выдохнул в экстазе не мое имя, а имя китаянки, я почти не разозлилась.

Теперь я хорошо знала, что потеряла его окончательно. Я ему не нужна. Я не постигла искусство владения мужчиной. Он меня не только не любит, но уже и не нуждается во мне, я ведь все сделала для него и теперь должна исчезнуть.

И в ту же секунду я вдруг поняла, что тоже потеряла к нему всякий интерес. Я состоялась, и я победила. И мы друг другу, как платье, которое нравится, когда ты ходишь, облизываясь, вокруг витрины и ищещь деньги, чтобы его купить, представляешь себя в нем и когда, наконец, купишь, бывало, что в этой же коробке сунешь подальше в шкаф, ибо так долго уже носила его в мыслях, что и надоело.

Я совершенно не могу вспомнить, что произошло, потому что я задумалась о своем и меня теперь не волновал мужчина, который, благодаря мне, удовлетворял свою плоть.

Рев мотора нашего танка разбудил мое сознание. У меня мелькнула мысль: "Водитель вернулся, увидел, что нас нет, и решил ехать дальше один". Это было невероятно. Вадим тоже словно очнулся, и мы оба заорали, но, конечно, наши голоса не были слышны в машине.