Веселенькая справедливость (Рассказы и повести) - [19]

Все, что делал в этой жизни Дрюня Гавкин, было служением лишь одной задаче и одной цели: он хотел совсем уехать из нашей солнечной страны, но в силу своей натуры пытался сделать это нестандартным образом, ибо ни один из известных ему способов, а их, как пальцев на руке, - пять: быть евреем, устроиться там на работу, жениться на иностранке, иметь много валюты и делать, что хочется, убежать, наконец, - ему не подходил.

Он придумывал шестой способ.

Но так как он как личность никому не был нужен, то обусловленные шестым способом бесконечные его скандальные истории Запад не волновали, и никто ему не только не предлагал американского паспорта, но даже фиктивную визу в Польшу ему пришлось добывать за четыреста тысяч.

Еще не женившись на Наташке, он уже на страницах своего журнала смешал с дерьмом ее отца и мать, а свои поступки объяснял новым мышлением, непонятным в примитивной суетности тем, кому Бог не дал гладиаторских способностей. Это была вторая его публикация о Наташкином отце. И теперь можно было не сомневаться - он всерьез взялся за ней ухаживать.

Сегодня утром, когда Орнелла отправилась за покупками и уже через пятнадцать минут, поднявшись по мраморной лестнице нашего скромного четырехсоттысячедолларового домика, принесла кроме славного стихотворения еще слегка помятые авокадо, я этого почти не заметил.

Да и Ксения, возвратившись со своей лекции по русскому праву из колледжа, где она весьма успешно преподавала, была не против разрезать его и, приправив оливковым маслом и уксусом, съесть сразу, так как была голодна. Но тут-то и появился закипающий Дрюня Гавкин, которого послало мне провидение, не известно, за какие провинности, в соседи на этом сказочном побережье Золотого озера в Швейцарии.

Он стал швырять плоды в окно и успокоился только тогда, когда я треснул ему по башке киви, отчего этот занятный фрукт расплющился о физиономию журналиста и сделал ее хоть на минуту привлекательной.

Окончательно угомонился он только тогда, когда за ним пришла Наташка.

Наташка любила приходить в мой дом и играть с моими детьми.

Дети мои - это не просто мои дети, это две дочери и два сына.

Они родились, как это ни странно, в один день. Ксения и Орнелла подарили мне ко дню рождения по двойне: по мальчику и по девочке.

Собственно, этот факт и стал причиной того, что швейцарское правительство благосклонно решило вопрос о законности моего брака. Поскольку ни министр юстиции Италии, ни министр юстиции нашей страны так и не смогли ответить по существу на вопрос о правомерности нашей любви.

А когда родились дети, причем обе стороны ждали этого момента напряженно, ибо по негласной договоренности давно уже было решено, что та, которая родит первой, и будет считаться настоящей моей женой, вынуждены были оставить свои гнусные поползновения разбить нашу крепкую, дружную семью.

И вот теперь, купаясь в замечательно чистой воде Золотого озера, я думаю и о том, как помочь Орнелле сделать ее лекции по русской филологии более интересными, и о том, конечно, как сделать из Ксении единственного в своем роде специалиста по международному семейному праву.

Плакучие ивы над озером напоминают мне Подмосковье.

Я стараюсь побыстрее заканчивать свои очередные литературно-правовые опусы с тем, чтобы заработать денег, потому что ведь мне приходится содержать не только свою семью, но и семью Наташки. Ее муж, едва только устроившись на работу, тотчас же повздорил с кем-то и швырнул на пол в сердцах компьютер.

А еще я до сих пор содержу два синдиката, они находятся в Москве, и в них работают мои друзья. Один - издательский, а другой - правовой, с которыми я не порвал связь.

Очередная московская перестройка объединила их. Но это меня не удивляет. Балетно-танковое училище существовало в Советском Союзе еще в начале восьмидесятых..., но меня не устраивает тот факт, что республика Русь, образовавшаяся в сердцевине распавшейся России, начала распадаться на славянские поселения, из которых поселения древлян и самоедов снова считают себя самостоятельными государствами.

Правительство Соединенных Штатов выделило русскоязычному населению небольшое гетто, площадью что-то около восьми квадратных километров, в районе Рейгановской области.

Чтобы дойти от пляжа Золотого озера до нашего дома нужно всего пять минут, но нам всем, разомлевшим, идти и вообще двигаться лень. И поэтому мы усаживаемся одной большой семьей, плюс Наташка и Дрюня в огромный американский "линкольн" (огромненькая такая машинка, размером с телегу, существовавшая в России еще с древних времен) и едем, слушая шум перегретого мотора и вспоминая, как тихо становилось в Москве когда начальник одной службы давал начальнику другой команду "двести".

Кафе Замберлетти, Варезе,

Северная Италия, 1994.

* ФРУКТОВЫЕ ЧАСЫ *

(История современного героя)

"Ваши фруктовые часы спешат на две груши"

Михаил Федотов

Нас считают самой красивой парой на побережье, у нас четверо детей, вышколенная прислуга, наш папа пишется шестьдесят девятым в списке самых богатых людей мира.

На своей яхте, устав от повседневного безделья, я иногда по привычке читаю книги. Это доставляет мне злобное наслаждение. В эти минуты я не вижу желтого волшебного моря и коричневых, плавающих вокруг джонок. За книгами я забываю, насколько мерзок этот мир бессмысленного комфорта, и не перестаю думать, для чего все это тому, кто придумал этот мир. А еще я думаю о том, прогремел или нет выстрел на Пляс д`Итали, и, как все, жду пришествия Бога. Когда он придет, я точно знаю, о чем спрошу его.