«Веселая» неделька - [6]
«Все!» – помотал головой, освободить ее от наваждений, – «Пора за дело!» До конца работы разбирался в схемах нового прибора, читал инструкцию по его настройке, ремонту, и применению. Причем все – с желанием и настроением отличным, потому что, теперь ему некем командовать, что-то кому-то объяснять, и отвечать за ошибки других. Сейчас он – сам себе и подчиненный, и начальник!
В камералке же мало кто занимался делом. Какая работа, если, можно сказать рядом, ювелирный обчистили! Любимый всеми женщинами магазин! Возбужденные дамы кучковались, шептались, спорили и даже поругивались. Андрей наблюдал за этой вакханалией, выискивал среди публики свою жену, и каждый раз убеждался, что она – «кайфует», в своей стихии! Вот бы для нее работу – только болтать и больше ничего!
Вечером она его накормила, нормально, но в спальню не пустила. Пришлось на ночь устраиваться в кухне на полу, на матрасе.
Четверг
Возле камералки опять маячила знакомая самоходная буровая, которой сейчас место на рудном гнезде, и на моих глазах подкатил не менее знакомый милицейский Уазик из Мирного.
Подойдя поближе, разглядел, что Уазик пустой – значит, хозяин у Павла Петровича. Предполагаю кто и зачем: насчет событий в ювелирном магазине приехал поговорить Мирненский опер.
А возле буровой толкалось трое работяг. Заметив меня, встрепенулись, вход в камералку перекрыли. Старший буровой мастер с улыбкой нашкодившего пацана протянул мне руку поздороваться, и не выпуская из своей мою, начал речугу:
«Тут такое дело», – мельком проверил, что поддержка, двое его коллег по профессии, рядом, – «накладка у нас вышла», – и начал меня взглядом гипнотизировать, – «прошли семь метров, а снаряд (не тот, которым стреляют, а всего лишь металлическая труба) с дефектом оказался. Оставили на забое скважины коронку победитовую, и поднять ее оттуда уже нельзя!»
«И что от меня нужно?» – я отвернул голову в сторону его молчаливых молодцов, что бы не дать гипнотизеру ввести меня в состояние добренького придурка, и им улыбнулся, показать, что неприятности плевые, всего-то заново пройти семь метров. Старший мастер надеялся на другое:
«Может, примешь скважину? Только три метра до проекта не добурили! Может, и из руды вышли!»
Здравая мысль, о закрытии. Если, конечно, рудное гнездо пересечено. Только в этом мне нужно убедиться на месте, посмотреть керн аварийной скважины. Я хотел сказать, что сейчас загляну в камералку, и поедем разбираться, но на крыльцо выскочила секретарша начальника, и попросила меня к Павлу Петровичу зайти. Срочно.
«Подождите меня здесь», – попросил буровиков. И побежал в кабинет главного шефа.
Павел Петрович разговаривал с Мирненским опером Михаилом, с кем у меня давно были отношения дружеские. Оба руку мне пожали, начальник пригласил за стол.
«Ты у нас детектив признанный, в любом расследовании ухитряешься поучаствовать!» – улыбнулся мне, заставив скромно опустить глаза. Хотя я мог этого не делать: такое незаконное участие, местным ментам приносило только пользу. «И сейчас», – кивнул на Михаила, – «товарищ из милиции не только ко мне, а и к тебе приехал. Вот и послушаем зачем!»
Михаил по давно знакомой привычке тут же прикурил сигарету, и начал нарушать милицейскую корпоративную тайну:
«Дело серьезное, не до смешков», – это насчет моего и Павла Петровича хорошего настроения, – «О ювелирном магазине вы знаете. Так вот: преступник оставил отпечатки пальцев – явно не профессионал, раз такое допустил. Но физически человек развитый, с земляными работами знакомый. И все провернул в одиночку – отпечатки обуви в траншее это подтверждают.
Подозрительных мы прошерстили: отпечатки их пальцев с магазинными не совпадают. Да и публика у нас интеллигентная, технику обслуживает, а не лопатой махают. Вот и хочу узнать: есть ли в партии, среди новичков и сезонников, способные придумать и совершить преступление в ювелирном? Среди горных рабочих и канавщиков, в первую очередь».
Посидели, помолчали, каждый подумал о своем.
«Среди специалистов – имею ввиду серьезных профессий – у нас новых никого нет», – заметил Павел Петрович, – «А старые – давно проверены. И, между прочим, все имеют семьи, за места свои держатся, в деяниях неправоправных не замечались. А насчет канавщиков..», – начальник недолго помолчал, посмотрел в мою сторону, – «Юрий Васильевич знает лучше», – и замолчал.
«Что скажешь, Юра?» – с Михаилом мы отчествами друг друга не заморачивали.
Что сказать. Да, с канавщиками я в контакте. Только, всего-навсего показываю, где им копать канавы, а потом их же просматриваю и принимаю. И все в рабочее время, а после него – ну если работяг в магазине случайно встречу, или в Мирненском пивбаре. Так что говорить вроде и нечего. Кроме совсем уж ереси, и она в моей голове мелькнула:
«Вы у наших канавщиков отпечатки пальцев снимите – и все в момент определится», – это я Михаилу. А что? В Мирном у кого-то сняли, почему бы такое и в партии не провернуть. Михаил послушал, помолчал, глубоко вздохнул:
«У тебя всегда крайний вариант», – вонючую сигарету потушил, – «подозревать всех и сразу. А к людям вначале нужно приглядеться – и сразу станет ясным, кто на преступление пойдет, а кто никогда. Проверить алиби – у многих они железными окажутся. А потом уже отпечатки снимать». Я пожал плечами, вроде как лох, что с меня взять, а Михаил поучать продолжил, теперь не только меня, а и Павла Петровича:
В сложные времена развала СССР геологические организации одними из первых стали ненужными и начали закрываться. Два геолога и один механик из ранее благополучной партии находят место в старательской артели, добывающий содержащую золото руду. С надеждой, что золото государству нужно при любых обстоятельствах, и артель, этот пример новых для всех рыночных отношений, никогда не прикроют. Однако, реальность другая: в работе артели впереди большие сложности, и уже есть организованная группа, занимающаяся хищением золота.
В геологическом поселке погибает молодой парень, из недостатков которого можно отметить лишь излишнее увлечение девушками. С учетом этого увлечения, милиция отрабатывает версии преступления, но результата нет. Один из геологов начинает свое расследование, и прекрасно зная всех из окружения убитого, находит среди них человека, способного на многие подлости, а потом и косвенные доказательства того, что лично он убийство не совершал, но участвовал в его организации как член преступной группы. А из кого эта преступная группа состояла, чем занималась, почему решилась на убийство, какие оставила свидетельства преступления и как оказалась за решеткой – вы узнаете из книги.
С площадки возле законченной разведочной шахты исчезает самая богатая руда. Начальник партии едет в город и обращается в милицию. Для расследования выделяется оперативный работник, а из коллектива партии ему в помощь определяют геолога, хорошо знающего местность. В этот момент появляется первый труп. Опер ведет расследование, геолог ему помогает, и очень быстро они выходят на возможных похитителей руды. Остается собрать факты их участия в преступлении. Появляется очередной труп. А следы похищенного золота ведут в город, и опер едет туда.
В партии нужно срочно оценить участок, на котором в пробе оказалось повышенное содержание золота. Но как просто пройти маршрут, набрать образцов и их посмотреть. И как трудно сделать вывод: что ожидать от участка, если здесь руда, а если есть, то какая и сколько. Каждый в сомненьях, но дело делает, набирает доказательств собственного варианта. А недалеко от партии и поселка горняков, при аварии с инкассаторской машиной, исчезает зарплата рабочих целого поселка. Причем аварии подстроенной, что невозможно, если преступники не были предупреждены о намеченной перевозке денег.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Рассказ был написан для сборника «1865, 2015. 150 Jahre Wiener Ringstraße. Dreizehn Betrachtungen», подготовленного издательством Metroverlag.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.