Веселая галактика - [5]

Короче — Крокозябл-младший настолько был благодарен отцу за свою суженую, что какое-то время престал с ним общаться. Крокозябл-старший на это совсем не обиделся и говорил при случае своим друзьям, коих было превеликое множество (ибо все ему были должны): «Ничего. Стерпится — слюбится. Главное — у них теперь есть что покушать. Покойники всегда жирные».

Лорд Надолб сначала испытывал к леди Крокозябл некое чувство жалости, но оно быстро прошло, так как вела себя она откровенно по-свински: общалась свысока, считая всех дураками, и была слишком большого мнения о себе, полагая, что окружающие ее домогаются, но совсем недостойны чести владеть столь бесценным сокровищем.

Тем временем Филер вернул Надолба к действительности следующими словами:

— Лорд Крокозябл просит не посылать свою жену обратно. Он настолько этого не желает, что согласен оплатить все расходы, связанные с подготовкой последней группы агентов для Джаппурии, которые обучаются по новой креативной программе.

Граф Вискерс, услышавший эту реплику, ржанув, воскликнул:

— Чудесненько! Барон, давайте я запру Крокозяблиху в карантин как лицо, прибывшее с опасной планеты. Вы возьмете деньги с ее мужа, а мы их вместе пропьем! Ведь все равно ваша новая группа агентов провалится! И не надо на ее обучение ничего тратить! И никакая это не взятка! Ха-ха-ха!

Неожиданно зазвонил шморофон. Вискерс заткнулся, вытер слюнявый рот рукой, приложил трубку к уху и лакейским голосом забубнил:

— Да, ваше величество. Нет-нет, ваше величество. Ни грамма, ваше величество! Ведь еще только утро, как можно?.. Да, здесь. Направляю!

Граф положил трубку, махнул рукой в сторону дверей кабинета императора и сообщил:

— Император ждет вас.

Надолб и Филер встали, одернули мундиры и направились к двери. Краем глаза адмирал заметил, как Вискерс привычно нырнул под стол.

В просторном кабинете императора вдоль стен стояли мягкие кожаные диваны. В воздухе пахло кофе и женскими духами. Лорд Надолб и барон Филер согласно требованиям военного устава отдали честь императору, стоявшему посреди кабинета, а потом поклонились как обычные придворные. Шмор Тринадцатый, казенно улыбнувшись, указал рукой на один из диванов и военные руководители с достоинством уселись в обозначенное место.

Они сразу же заметили леди Крокозябл, сидевшую на соседнем диване. Она бросила в их сторону томный взгляд, и принялась торопливо одергивать руками платье, своим видом стараясь показать, что совсем недавно подверглась насилию со стороны царствующей особы. Но ее действия не привели к желаемому результату, то есть никак не убедили лорда и барона в том, что император сексуально домогался этой мымры. Она прочитала сей вердикт в их глазах и потому прекратила возню, зло прищурившись.

Император, сделав вид, что не заметил движений леди и перестрелки взглядами, поставил стул перед своими подданными, уселся на него, закинул ногу на ногу и стал пристально смотреть в глаза барону Филеру. Это действие сопровождались полным молчанием и потому выглядело достаточно жутким.

Шмор Тринадцатый был далеко не молод. Ему шел тридцать восьмой год. Он поздно пришел к власти, так как его отец погиб во время последней войны с Джаппурией всего пять лет назад. Если бы Шмор Двенадцатый не решился на эту войну, сын мог бы дожидаться короны еще бес знает сколько времени, потому что здоровье у отца было — хоть куда.

Но обстоятельства сложились таким образом, что Шмор Тринадцатый воссел на императорский трон и принялся разгребать последствия правления своего храброго, но совсем недалекого отца.

Новый император оказался достаточно сложной и интересной фигурой. Он носил маленькие усики, был хитер и саркастически непредсказуем. Он, например, мог нахваливать какого-нибудь лорда, пить с ним шампанское, спрашивать его о самочувствии беременной невестки, зная о том, что через пару часов лорда обязательно отвезут пилить зубами елки.

В связи с этим нового императора боялись, но знали, что его саркастические непредсказуемости случаются достаточно обоснованно, то есть в тех случаях, когда репрессируемые личности напрашиваются в категорию подданных, о которых говорят: «Сам допрыгался», или: «Клеймо на нем ставить негде».

Шмор, наконец, насмотрелся на барона и вежливо осведомился:

— А не ваш ли родственник был начальником разведгруппы звездолета Шмора Великого?

Филер, покрывшись мурашками, ответил:

— Так точно, ваше императорское величество! Мой предок имел наглость сдаться в плен джаппурцам вместе со всеми остальными.

— И что вы сделали для того, чтобы загладить вину вашего рода перед Шмордоном? — тут же поинтересовался император.

Барон, вздрогнув, ответил:

— Ваше величество! Я лично разработал операцию и руководил группой диверсантов, организовавшей правительственный переворот на планете Разгульдяй. Благодаря этому вся звездная система сдалась нам без боя.

— Ах, да — два года назад? — спросил Шмор.

— Так точно, — ответил Филер, начиная чернеть.

— Ладно-ладно, не бойтесь, — Шмор переложил ноги. — Я знаю, что вы, барон, находитесь на своем месте. Разведка работает отлично. Но не в отношении Джаппурии. Я понимаю, что наш давний враг непростой орешек. Но, может, настало время его разбить? А что для этого надо? Просто немного подумать. Вот вы, барон, думаете хоть иногда?