Вес в этом мире - [52]

Я, в общем-то, имел в виду, что рано или поздно это серьезно повлияет на твою жизнь и что знать или не знать об этом — не одно и то же. Если человек знает, его способность противостоять невзгодам гораздо больше, чем если он не знает, потому что во втором случае бывает непонятно, откуда пришла беда.

Разумеется, но и в этом случае он не беззащитен. Может даже случится, что именно беда заставляет его увидеть свет и, как это ни парадоксально, помогает черпать силы в слабости. Ты же говоришь так, словно возможно должным образом противостоять бедам, только если человек способен предвидеть их, словно отбить атаку можно, лишь когда ожидаешь ее, а не когда она случается внезапно. Почему ты так боишься неожиданных ударов? Потому что, по-твоему, в подобной ситуации ты беззащитен?

Дорогая, я закоренелый рационалист, человек, верующий в анализ как в форму познания. Предвидение меня не интересует, поскольку оно — нечто вроде спасительного заклинания, которое читают для того, чтобы то или иное событие произошло лишь как логический результат анализа, проникновения мозга в тайны жизни.

Я думаю, что проникнуть в тайну не означает ее разгадать: это означает только проникнуть в нее.

Поправка. Пойми меня: в сложности жизни.

Ты можешь поправлять, сколько тебе будет угодно. Ты сам произнес слово «тайна».

Это значит, что я говорю все хуже и хуже. Вероятно, таково следствие изоляции, в которой ты меня упрекаешь с самого приезда.

Ты всегда ускользаешь, как угорь.

Пожалуйста, не утомляй меня. Сейчас мне совершенно не хочется дискутировать.

Я снова думаю об этой истории.

О какой?

О той, что ты мне рассказывал, — о твоем друге.

Ты опять за свое?

Прости. Она не выходит у меня из головы. Я снова думаю о ней, потому что она кажется мне историей о стремлении к обладанию, а ведь ты рассказал мне ее с тем, чтобы она послужила мне неким примером, с тем, чтобы я поразмыслила над ней. Вот этим я и занимаюсь, видишь? И чем больше я размышляю, тем больше она сбивает меня с толку. Все это время она сидит у меня внутри: это похоже на несварение желудка, знаешь, когда ощущаешь в нем нечто инородное, от чего стремишься избавиться как можно скорее, чтобы наступило облегчение.

Но тебе не нужно ни от чего избавляться.

Нет, нужно. Думаю, мне это просто необходимо.

Смотри-ка, опять все затянуло тучами.

Этот отблеск на поверхности моря… он внушает страх, но и волнует.

Это свет, та belle, грозный свет.

Но в нем есть красота.

А истина?

Не смейся надо мной. В нем есть красота — красота суровая, как в серебряном клинке.

Не смотри на него больше.

Истина тоже иногда бывает такого же цвета. Это свет, рассекший полотнище тучи. Ты понимаешь? Полоса цвета стали посреди темного моря, рана в море.

Она очень быстро затянется.

Что — рана?

Просвет в туче. Свет уходит.

Но сейчас ведь не полдень. Как странно…

Свет вернется вместе с дождем. Я не раз видел такое. А нам нужно бы поспешить, а то он застанет нас здесь, и мы здорово промокнем.

Почему бы нам не остаться?

Вместе?

Нет. Здесь. И переждать дождь.

Ты не знаешь, о чем говоришь.

Я хочу видеть, как закроется эта рана. Смотри, она бледнеет, становится уже… полоса превратилась в узкую черту.

Подними голову. Приближается настоящий потоп.

Нет. Он должен прийти со стороны моря. Он придет с моря сюда, к нам.

Давай-ка поспешим.

Дождь уже приближается к черте.

Он накроет нас, а маяк заперт. Мы не успеем спрятаться. Можешь мне поверить: на нас идет просто стена воды, и в пять минут мы промокнем до костей.

Это похоже на туманную завесу. Рана сейчас закроется. Смотри: свет ушел. Разрыв в тучах исчез. Там только дождь, и он движется сюда. Это так прекрасно. Я уже давно не видела ничего подобного…

Пойдем, скорее.

Подожди. Еще одну минутку. Подожди. Ты ощущаешь запах дождя?

Нет. Я ощущаю дождь. Вот уже и первые капли. Беги. Беги!

Я уже бегу! Как же это прекрасно! Красота и истина, Фаусто, истина и красота!

Уф, какой сильный дождь.

Видела бы ты себя со стороны, когда бежала: ты была похожа на сумасшедшую, особенно когда совершала эти истерические прыжки.

Да что ты говоришь! Не путай радость с истерикой. О господи, как же ты здесь живешь! Неужели тебе не показались чудесным этот ливень, эта ярость, такая чистая, такая полная? Нет ничего лучше, чем бегать под дождем, когда он такой, как сейчас, я делала это в Овьедо, еще девчонкой, а моя мать… знаешь, она реагировала точно так же, как ты. Правда, забавно?

Это ужасно, педантично и абсолютно по-детски.

То, что делала я? Или моя мать?

Ты не хочешь пойти обсушиться? Или нет, лучше прими душ, горячий душ, если не хочешь умереть от пневмонии. Иди ты первая, прошу. А может… знаешь, мне тут пришло в голову… может, мы пойдем вместе?

Не вздумай. Даже близко не подходи.

Тогда поторопись.

Бедный, ты насквозь промок.

Теперь понимаешь? А ты — видела бы ты себя.

Хорошо. Я сейчас, всего минутку. Потом переоденусь и соберу чемодан.

Подай мне хотя бы махровый халат.

Как кстати мы промокли. Вот уж воистину подарок судьбы: ты же не можешь уехать, пока не высохнешь, а мы, дорогая, промокли так, что на это у тебя уйдет весь день и ночь.

Не обольщайся. У меня в машине есть обогреватель.