Весь Шерлок Холмс. Вариации - [40]

— Так все-таки, — воскликнул я, — сэр Реджиналд виновен! Я ведь говорил, что он опасный человек…

— Да, опасный, — согласился Холмс — Но вы же видели, каков его характер. Он может убить. Но он не мог бы убить и скрыть это.

— Скрыть что?

— Подумайте еще раз, Уотсон. Конечно, мы знаем, что сэра Реджиналда не было с полковником Дэлси в банкетном зале; но ведь он мог вернуться с реки как раз вовремя, чтобы обнаружить убитого. И он тут же бы вернул лезвие в чашу, скрыв орудие убийства. Но виновен? Нет. Его поведение, его готовность оказаться арестованным можно понять лишь в том случае, если он хотел кого-то защитить.

Я проследил за взглядом моего друга — Холмс упорно смотрел на Лавингтон-корт.

— Но, Холмс, — воскликнул я, — кто же в таком случае настроил этот дьявольский механизм?!

— Подумайте, Уотсон! Кто был тем единственным человеком, который произнес важное слово — «ревность»? Предположим, что некая женщина ошиблась однажды, задолго до замужества, но, вступив в брак, вела себя безупречно. Более того, предположим, что она уверена: ее муж, человек старого воспитания, не сможет понять ее. И она зависит от милости жесточайшего из паразитов, светского шантажиста. Она была там, когда шантажист поднял чашу… он выбрал сам — «Удачу Лавингтонов». Но, в то время как леди выскользнула из зала, мерзавец расхохотался — и умер, в тот самый момент, когда входил дворецкий. Ни слова больше, Уотсон. Пусть прошлое умрет.

— Как пожелаете. Я молчу.

— Самая серьезная ошибка, мой дорогой друг, — рассуждать, не имея фактов. Но уже тогда, когда мы впервые вошли в Лавингтон-корт, вчера вечером, я увидел проблеск истины.

— Но что именно вы увидели?

Холмс повернулся и зашагал к нашей гостинице, к уютному огню… и на ходу, пожав плечами, сказал:

— Я увидел бледную, прекрасную женщину, спускающуюся по лестнице… и она была точно такой, какой я однажды видел ее на сцене. Вы разве забыли другое старинное поместье и его владелицу — леди Макбет?..

(Пер. Т. Голубевой)

Тайна запертой комнаты

Были только два дела, которые попали к Холмсу через меня, — это случай с большим пальцем мистера Хатли и история сумасшествия полковника Уорбуртона.

Палец инженера

Утро 12 апреля (когда, судя по записи в моей записной книжке, жена моя слегка простудилась) явилось началом драматических событий, связанных с одной из самых удивительных загадок в истории расследований моего друга Шерлока Холмса.

Как я уже упоминал ранее, в ту пору у меня была практика в Паддингтоне. Я был молод, здоров, имел обыкновение рано вставать и в восемь часов в то утро уже находился внизу и, к неудовольствию нашей горничной, разводил огонь в камине, когда вдруг позвонили в дверь.

Никакой больной не явится по пустяку в столь ранний час. И когда я открыл дверь навстречу ясному апрельскому солнышку, то был поражен не только тем, как бледна и взволнована была женщина, в растерянности стоящая у моего скромного порога, но также молодостью и красотой ее.

— Доктор Уотсон? — произнесла она, приподнимая вуаль.

— Да, это я, сударыня.

— Умоляю вас, простите меня за столь раннее вторжение, но я пришла, чтобы… Я пришла…

— Будьте так любезны, войдите, пожалуйста, в дом, — сказал я, решительно направляясь в приемную и одновременно стараясь повнимательнее рассмотреть мою гостью. Всегда неплохо произвести впечатление на больного, определив симптомы заболевания, а значит, и саму болезнь, еще до того, как ваш пациент откроет рот.

— Для этого времени погода очень недурна, — продолжал я, когда мы вошли в гостиную. — Однако всегда есть опасность простудиться, особенно если комната не заперта как следует и существует вероятность сквозняков.

Впечатление, которое произвели на девушку эти мои слова, было совершенно неожиданным. Прекрасные серые глаза ее расширились, она замерла, вперив в меня взгляд.

— Заперта! — вскричала она через секунду. — Запертая комната! О Боже!

Крик этот, переросший в вопль, разнесся по всему дому; девушка же без сознания опустилась на лежащий перед камином коврик.

Ошеломленный, я налил в стакан воды из графина, добавил туда немного бренди и, осторожно усадив мою пациентку в кресло, заставил ее все это проглотить.

Едва я проделал все это, как в комнату, разбуженная криком, вбежала моя жена.

— Ради Бога, Джон, что случилось?

Тут она осеклась.

— Да это Кора Марри!

— Тебе знакома эта юная леди?

— Знакома? Еще бы! Я знаю Кору Марри по Индии. Наши отцы дружили, а когда мы с тобой поженились, я написала ей…

— Написала в Индию?

— Да нет же! Сейчас она живет в Англии. Кора — ближайшая подруга Элеонор Гранд, которая вышла замуж за эту старую развалину полковника Уорбуртона. Кора живет вместе с полковником и миссис Уорбуртон где-то в районе Кембридж-террас.

Как только моя жена замолчала, наша посетительница открыла глаза. Жена погладила ее по руке.

— Успокойся, Кора, — сказала она. — Я как раз рассказываю мужу, что ты живешь на Кембридж-террас вместе с полковником и миссис Уорбуртон.

— Жила вместе! — горестно воскликнула мисс Марри. — Полковник Уорбуртон мертв, а жена его тяжело ранена и, возможно, сейчас при смерти! Когда я увидела, что она лежит под этой кошмарной посмертной маской, то подумала, что эта ужасная вещь и явилась причиной безумия полковника. Конечно же, он сошел с ума! Иначе зачем стал бы стрелять в жену, а потом в себя в этой запертой комнате? И все же я не могу поверить, что он совершил это ужасное злодеяние.