Весь Шекли. Абсолютное оружие - [80]

А куклы продолжали появляться, подавляя своим видом людей.

Эти силы не имели выбора. Неважно, что все летело к чертям. Важно было удерживать кукол в уме, слегка пожимая им ручки. Так вот, значит, как чувствует себя человек, осажденный странными и неуютными мыслями. И вот почему в порыве страха слабые люди лелеяли надежду вернуться в свои родные миры. Но это была плохая идея. Лучше шагнуть под лазер, чем улететь отсюда. Потому что в будущем черное пространство между звездами наполнится ужасом — таким же огромным, пустым и холодным. Аарон вдруг вспомнил, что его ждут дела. Ему захотелось встать, собрать свои вещи и добраться до сути вопроса. А потом попробовать его решить.

Иногда он знал, в чем заключался этот вопрос, но в остальное время его мучили сомнения. Аарон по-прежнему жил в «Сола», поскольку этот отель привлекал его любопытным убранством. Словно пьяный моряк, вернувшийся из дальних странствий, он каждый день находил здесь что-то новое, немного странное, но до боли знакомое. А за окнами начинался сезон муссонных дождей, и холмы вокруг города чужаков сияли, как нить накала. Он смотрел на тощие можжевеловые деревья, посаженные в строгом порядке вдоль длинных и белых дорог. И из каких-то иерархических измерений эти белые дороги напоминали ему кости, выброшенные в жару. Хотя, может быть, он просто перепил арак. Аарон уже не помнил, когда он начал пить эту гадость. Наверное, сразу после своего приезда на контрольный пункт, который располагался у границы Чужеземного Города. По правде говоря, он вначале даже не мог понять, алкоголь это или наркотик. Приятный способ убить время и самого себя, как сказал его внутренний голос. Однако Аарон сомневался, что голос принадлежал ему. Хотя кому еще он мог принадлежать?

Он с трудом вспоминал о том деле, которое привело его на Майрикс. Наверное, сказывалась болезнь. Но что бы он делал, если бы не болел? Аарон знал, что этот недуг предохранял его от принятия решений. Болезнь защищала его от тайного смысла бесед, которые он вел с Сарой. А она все чаще приходила к нему, хотя Аарон понимал, что это невозможно. Сары тут не было — она осталась на ферме размером с Италию, выращивая бобовые усики и своего ребенка. Как же его зовут? Ребенок Сары. Интересно, кого она ждет — его или Лоренса?

А Сара вновь начинала разговор. Он знал, что на самом деле ее здесь нет, но от этого ему не становилось легче. Она казалась такой реальной и доступной. Высокая, степенная и сероглазая. Он любовался ее губами, полными неги и запаха моря. Из-под заколки выбивалась прядка черных волос. И Аарон тревожился о своем рассудке. Но тревога утихала; болезнь защищала его от сильных чувств и эмоций.

— Ты понял свою проблему? — спрашивала его Сара.

— Нет. Я вообще ничего не понимаю, — отвечал Аарон. — Скажи, что происходит? Что все это значит?

— Бедный Аарон. Так что же для тебя важнее — событие или его смысл?

— Ты хочешь сказать, что суть и предназначение — разные вещи?

— Я хотела сказать, что он хочет увидеться с тобой.

— Кто? Лоренс?

— Нет, — ответил знакомый голос. — Боюсь, что не Лоренс.

В комнату въехала маленькая трубчатая машина самийца. С некоторых пор Октано перестал казаться Аарону куском залежавшегося бекона. Без всяких диснеевских дорисовок он превратился в личность — в того, кого можно узнать.

— Мои приветствия, — сказал самиец. — Как вам такое шутливое начало беседы? Не удивляйтесь. Я сейчас изучаю беспечность. И она мне неплохо удается, верно? Но у меня к вам просьба — не могли бы вы дать мне знать, если ваше здоровье улучшится.

— Хорошо, я вам скажу, — ответил Аарон.

— Меня тоже одолевает небольшое недомогание, — сказал самиец.

— Что вы говорите?

— Да. Оно какое-то время искажало мою визуальную перспективу.

— А как теперь?

— Я готов отправиться в город чужаков, если, конечно, вы составите мне компанию. Нам выписали все необходимые документы, и теперь наш отъезд зависит только от вашего слова.

— Давайте поедем утром, — сказал Аарон.

Но все оказалось не так-то просто.

С наступлением утра Аарон направился к Воротам Стромского, через которые проходила ближайшая дорога в город чужаков. Рядом с высокими деревянными створками, укрепленными полосками кованого железа, стояла небольшая группа землемов и особей других видов. Он хотел спросить, почему это сооружение назвали Воротами Стромского, но люди, к которым он обращался, были заняты своими делами и не желали говорить с ним о предстоящем путешествии.

— С вами будет все хорошо, — отвечали они на его вопросы. — Можете не сомневаться.

И они отворачивались с таким виноватым видом, что Аарон поневоле начинал задумываться о безопасности этого мероприятия. Он пытался выяснить, что же все-таки было не так, но его вопросы оставались без ответов. Они притворялись, что не понимают его.

— Ничего плохого. Все будет хорошо.

— А где самиец? — спрашивал он.

И они вновь смущенно отворачивались.

— Какой самиец? О ком вы говорите?

Все удивленно разводили руками, пока один юноша, похожий на мальчишку, не догадался сказать:

— Ваш приятель встретится с вами позже.

Его ответ еще больше встревожил Аарона, но времени на расспросы не осталось. Кто-то открыл ворота, руки добровольных помощников подтолкнули Аарона к отверстию, и он сам не заметил того, как сделал несколько шагов.