Весь сантехник в одной стопке - [23]
На утреннике Дед Мороз ни один костюм не угадал. А дети, они за справедливость, не смолчат.
– Иди ко мне, фея…
– Я не фея, я снежинка!
– Хорошо. И ты, крокодильчик подходи…
– Я не крокодильчик, я черепашка!
– Ладно, ты – черепашка. Будете песенку петь. Третьего мы позовём… это будет… ты-то крокодильчик?
– Не крокодильчик я. (Плачет)
– А кто?
– Динозавр!
…Танцевали. Надо было хлопать себя по разным органам, не путаться. Голова-живот-попа-колени. На скорость.
В конце танца все смеются над глупейшим из родителей, что спутал попу и голову. Искромётный сценарий такой.
В тупые родители наметили маму одного турецкого султана, крупную даму в очках. Она выглядела безобидной. Никто ж не знал, что сам султан – невоздержанный холерик.
Когда мама запуталась, Дед Мороз захохотал саркастически: «Шо ж вы, мамо…». Все захихикали следом, а янычар не вынес – прыгнул на деда и стал разрывать на тысячу маленьких Дедов Морозиков. Мальчика оттащили, но он опять разогнался – и головой деду в пузо. Расчёт был верный. В султанской чалме крупный брыльянт блистал, из люстры. Если в печень таким попасть, да с разбегу, не то что смеяться, как дышать забудешь.
Не будь дед такая каланча – с ёлки своим ходом не ушёл бы.
Зал султану аплодировал стоя. Потому что нечего маму обижать.
Мне сказали, народ алчет песен. Надо пять-шесть, про зиму и любовь. Обещали слушательниц эзотерического толка, разумеющих светлую грусть.
Прихожу. Педагогический курятник. Самая модная песня у них – «Отцвели уж давно». Она же самая жизненная.
Сижу в углу, строю инструмент. Дамы подкрадываются, блестят в меня лорнетами.
– Ага! – радуются. – Превосходно!
Будто я поросёнок в яблоках и с хреном.
Впорхнула гений конферанса, женщина-праздник. Светится, хоть прикуривай. Не разделась, сразу ко мне:
– Я выйду в начале, буду бить в треугольник, как будто это куранты. Правда, здорово придумала?
Кивнул. Зачем расстраивать. Может, думаю, есть в том сермяжная правда – убивать училок треугольником.
Я ведь думал: три раза брякнет (третий звонок) и уймётся. Так нет же!
Она подражала самым долгоиграющим курантам, чередовала феерические звонкие трели морозными переливами и драматическими адажио.
Причём никто же в зале не знает, что эта тётя – куранты. Все думают, она просто стоит и долбит одну ноту, потому что с ума сошла.
…Лицо конферансье при том плясало нечто новогоднее. Подмигивало, поднимало бровки, многозначително косило на ёлку, губками делало плям-плям.
Всем сделалось неловко и до слёз скучно.
Понимаете, треугольник такой инструмет, больше часа терпеть его соло можно только за очень отдельные деньги. В детском саду партию треугольника поручают толстым и глухим, и тем, кто вчера описался. И то, все они потом стыдятся и до пенсии скрывают, что играли в саду на треугольнике.
С последним дзынем сделался как бы Новый год и заснул последний зритель. Конферансиха залудила прегадкое буриме собственного приготовления. Начало такое:
Потом, собственно, был концерт. Первая часть – дремучая бардятина. Про горы, деревья с человеческими эмоциями и про способы разделить банку сардин на шесть голодных идиотов.
Ко второй части удачно опоздал С.Б., джазмен-алкоголик. Он тоже пришёл скулить про снег и чувство, но как-то не так заскорузло у него получается.
Как многие жители страны двух конфессий, он начал праздновать Новый год на католическое рождество, а старый Новый год ещё не наступил. Оттого дорога под ним змеится, выскальзывает и даже отпрыгивает в сторону.
С.Б. в пути подруливает себе бровями и чехлом гитары.
Пролез сквозь зал, плюхнулся на сцене, рядом. Расчехлился. Дыхнул на первые ряды так, что запотели лорнеты.
После антракта мы с ним пели дуэтом, но быстро стало лень. Потренькали «Прощание в Венеции», повернули к финалу.
Тут у нас принято вовлекать в пение зал.
С.Б. шепчет:
– Давай «виноградную косточку», я там слабаю импровизацию, под Джо Пасса.
Чего-то раздухарились, проигрыш залудили на двадцать четыре куплета. И с тех пор все педагоги не любят джаз.
Господин посол мужчина важный. Унитаз у него большой, как церковь. И что-то в унитазе сломалось.
Господин посол решает для себя – не посольское это дело, унитазы починять. Вот был бы примус, тогда да. А за горшки – нет, не берётся. Ссылается на крайнюю рукозадость, присущую послам большинства мировых держав.
Секретарь посольства звонит по газете во «все виды сантехнических работ». И вот, мастер Женя приезжает. Добрейшей души. На входе его обыскали, но не отобрали ничего. Потому что лицо честное. И мобилку оставили, хоть в мобилке мог быть тротилловый эквивалент ракеты «Булава» или даже фотик.
Посол заглянул, спросил – «Хав а ю»?
– Женя, – признался Женя.
– О! Джек! Овзихавтуплэйтугезалисенпикчерзтумайстори, йез? – спросил посол более детально.
– Йез, – Женя в ответ слепил такое умное лицо, какое только можно слепить из двух пуговок, картофелинки и лукового перегара.
…Большому, красивому, как церковь, унитазу, Женя сделал наркоз, провёл резекцию и, якобы случайно, оторвал бачок с корнем.
(На самом деле так поступают все настоящие сантехники, чтоб потом было о чём рассказывать.)
Он по образованию психолог, но работает сантехником. Он умеет играть на гитаре и выступает с концертами в театре. Он один из самых известных ЖЖ-блогеров. И с некоторых пор он еще и писатель. Таков Слава Сэ. Его первая книга «Сантехник, его кот, жена и другие подробности» разошлась тиражом свыше 100 000 экземпляров.Он покоряет читателя удивительными житейскими историями. В них есть – тонкий юмор, знание жизни, свой, особенный взгляд на события и свой неповторимый стиль. «Последний сантехник» – новый сборник Славы Сэ, от которого просто невозможно оторваться!
Сборник новых рассказов, пьеса и роман… Вот такой жанровый коктейль приготовил своим читателям известный Сантехник. Немного о любви, чуть-чуть о творчестве, умеренно о психологии и много про ЭТО…
Это новая книга популярного блоггера Славы Сэ, автора позитивного, морали не читающего, в душу за просто так не лезущего. Его творения надо просто читать и наслаждаться!В книгу вошли повесть «Ева» и сборник рассказов, озаглавленных как «Другие опусы…».
Автор одного из самых популярных ЖЖ-блогов (pesen-net.livejournal.com).Лучшее лекарство от хандры и депрессии.Он сам невзрачный крепыш, чьё мужское одиночество пахнет хомячком (живущим под ванной), и увлекается почти неприступными грустными женщинами (лёгкими на поцелуй). Единственный в Прибалтике сантехник, играющий в академическом театре. Ведёт блог в «ЖЖ», умеет жарить мясо и выращивать на окне лук.Кто это — сам Слава Сэ? Или его герой? Да и Слава Сэ ли он?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Роман «Площадь» выдающегося южнокорейского писателя посвящен драматическому периоду в корейской истории. Герои романа участвует в событиях, углубляющих разделение родины, осознает трагичность своего положения, выбирает третий путь. Но это не становится выходом из духовного тупика. Первое издание на русском языке.
О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.