Весь Кларк. Песни далекой Земли - [134]

Как только геологи принялись за поиски метеоритных кратеров, особенно при появлении нового способа наблюдения с камер, установленных на орбите, их стали находить повсюду. Причина того, что они не обнаруживались еще чаще, теперь представлялась очевидной. Все древние кратеры были разрушены воздействием атмосферы. Некоторые были столь огромны, что ни с земли, ни даже с воздуха их было не увидать. Такие масштабы можно было оценить только из космоса.

Все это представляло большой интерес для геологов, но было слишком далеким от забот простого человека, чтобы взволновать широкую публику. Затем, благодаря нобелевскому лауреату Луису Альваресу и его сыну Уолтеру, второстепенная наука метеоритика неожиданно попала на первые страницы газет.

Внезапное — по крайней мере, по астрономической шкале — исчезновение гигантских динозавров, которые господствовали на Земле более сотни миллионов лет, всегда представляло собой неразрешимую загадку. Выдвигалось множество объяснений. Некоторые из них были вразумительны, иные — откровенно смехотворны. Изменение климата стало самым простым и наиболее очевидным ответом. Эта версия и стала причиной создания одного классического произведения искусства — бесподобного фрагмента «Весна священная» в шедевре Уолта Диснея «Фантазия»[48].

Но подобное объяснение было не вполне удовлетворительным, поскольку ставило больше вопросов, чем предлагало ответов. Если изменился климат, то почему? Возникло так много не вполне убедительных теорий, что ученые начали искать другие решения.

В тысяча девятьсот восьмидесятом году Луис и Уолтер Альваресы, изучавшие геологическую летопись, объявили, что разгадали давнюю тайну. В узком слое скальных пород, отмечавшем границу между меловым и третичным периодами, они обнаружили свидетельства глобальной катастрофы.

Динозавры были убиты. Теперь стало понятно, что послужило орудием этого убийства.

ВСТРЕЧА ТРЕТЬЯ

Мексиканский залив, 65 000 000 лет назад

Он влетел вертикально, пробил в атмосфере дыру диаметром десять километров и создал такие температуры, что стал гореть сам воздух. Ударившись о землю, камень превратился в жидкость, расплескался высокими, как горы, волнами, и застыл, образовав кратер, поперечник которого достигал двухсот километров.

Это было лишь начало катастрофы. Далее же приключилась подлинная трагедия.

Из воздуха полились оксиды азота, превращая море в кислоту. Облака сажи от лесов, обращенных в пепел, затмили небо и на многие месяцы скрыли солнце. Температура стремительно падала во всем мире, убивая растения и животных, которые пережили начало катастрофы. Некоторым видам было суждено продлить свое существование еще на несколько тысячелетий, но господство гигантских рептилий подошло к концу.

Часы эволюции были запущены заново. Начался отсчет времени, оставшегося до появления человека.

Это произошло примерно за шестьдесят пять миллионов лет до настоящего времени.

4 СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР

Разум, которому в каждый определенный

момент времени были бы известны все силы,

приводящие природу в движение… будь он

также достаточно обширен, чтобы под-

вергнуть эти данные анализу, смог бы объ-

ять единым законом движение величайших

тел Вселенной и мельчайшего атома; для

такого разума ничего не было бы неясного и

будущее существовало бы в его глазах точ-

но так же, как прошлое.

Пьер-Симон де Лаплас, 1814 г.[49]

Роберт Сингх не терпел философских спекуляций, но когда он впервые наткнулся в учебнике астрономии на слова великого французского математика, то почувствовал нечто похожее на ужас. Каким бы невероятным ни представлялся ему так называемый достаточно обширный разум, сама мысль о возможности существования чего-то подобного пугала его. Была ли свобода воли, которой, по своему наивному убеждению, обладал Сингх, не более чем иллюзией, если каждый его поступок мог оказаться предопределен, хотя бы в принципе?

Он испытал неизмеримое облегчение, когда узнал, что демон, созданный Лапласом, был изгнан в конце двадцатого века с развитием теории хаоса.

В то время стало понятно, что будущее даже одного атома, не говоря уже о целой Вселенной, нельзя предсказать с безупречной точностью. Для этого потребовалось бы, чтобы его изначальное месторасположение и скорость были известны с бесконечной точностью. Любая ошибка в миллионном, миллиардном, центиллионном знаке будет накапливаться, и так до тех пор, пока между реальностью и теорией не останется ни малейшего сходства.

Но некоторые события можно было предсказать с полной уверенностью, по крайней мере на периоды времени, которые, по человеческим стандартам, считались долгими. Движение планет под действием гравитационного поля Солнца и друг друга было классическим примером, которому посвящал свой гений Лаплас, когда не толковал о философии с Наполеоном. На долгий срок стабильность Солнечной системы гарантировать не представлялось возможным, но положение планет можно было просчитать на десятки тысяч лет вперед с очень небольшой погрешностью.

Движение Кали необходимо было уточнить лишь на период в несколько месяцев, а величиной допустимой погрешности являлся диаметр Земли. Теперь, когда радиомаяк, установленный на астероиде, позволил просчитать орбиту небесного тела с необходимой точностью, уже не оставалось никакой неопределенности, а значит — и надежды…