Весь Хайнлайн. Угроза с Земли - [301]

— Догадываюсь. Брюс, надо выбираться отсюда. Помоги мне надеть лыжи.

— Ты думаешь, с таким коленом ты сможешь двигаться?

— Должен.

Брюс поставил Сэма на ноги и привязал лыжу к больной ноге, пока он балансировал на другой. Попытавшись встать на больную ногу, Сэм потерял сознание от боли.

Брюс прибавил ему кислорода, и стрелка вернулась в прежнее положение на белом. Брюс снял лыжу, выпрямил ноги Сэма и стал ждать. Вскоре Сэм открыл глаза. Брюс коснулся его шлема.

— Сэм, ты понимаешь меня?

— Да, конечно.

— Ты не можешь стоять на ногах. Я понесу тебя.

— Нет.

— Что значит нет?

— Лучше сделай сани. — И Сэм снова закрыл глаза.

Брюс положил рядышком обе лыжи Сэма. К каждой были прикреплены по два стальных стержня. Брюс понял, для чего они. Надо пропустить стержни сквозь четыре кольца, по два на каждой лыже, и убрать крепления — получатся узкие сани.

Брюс снял с Сэма ранец, укрепил ему спереди баллоны и велел держать их.

— Я буду тебя тащить… Потихоньку.

Скафандр свисал с санок, но с этим ничего нельзя было поделать. Брюс приладил к стержням трос и привязал ранец Сэма.

После этого он пропустил сквозь кольца на лыжах кусок троса таким образом, чтобы получилась петля, а свободный конец троса привязал к своей руке.

— Если тебе что-нибудь понадобится, — сказал он Сэму, — дерни за веревку.

— О’кей.

— Ну, пошли!

Брюс надел лыжи, просунул голову в петлю, как в хомут, взял лыжные палки и двинулся на юг вдоль обрыва.

Это занятие успокоило его. Он понимал, что ему предстоит пройти много миль. Земля скрывалась за скалой, а по Солнцу время определить не удалось. Вокруг не было ничего, только чернота, звезды, ослепительное Солнце, выжженная пустыня под ногами да уходящая в небо скала — ничего, только молчание и необходимость добраться до базы.

Что-то дернуло его за руку. Сначала он испугался, но, сообразив в чем дело, направился к саням.

— В чем дело Сэм?

— Я больше не могу. Слишком жарко. — Его побледневшее лицо было покрыто капельками пота.

Брюс дал ему глоток воздуха и задумался. У Сэма в ранце был солнечный тент — кусок ткани на складном каркасе. Через пятнадцать минут Брюс опять был готов двинуться в путь. Одна опора тента была привязана к ноге Сэма, а вторую Брюс согнул и засунул Сэму за плечи. Конструкция выглядела ненадежно, но держалась.

— Ну, ты как?

— Нормально. Слушай, Брюс, думаю, мое колено уже в порядке.

— Дай-ка я потрогаю.

Брюс ощупал колено сквозь скафандр: оно было вдвое толще здорового. Почувствовав, как Сэм вздрогнул, Брюс коснулся его шлема:

— Ты не можешь идти, — и вернулся к своей упряжке.

Спустя несколько часов Брюс наткнулся на следы. Они вели с северо-востока, поворачивали и шли вдоль гор.

— Сэм, как узнать, это старые следы или свежие?

— Никак. Старые следы выглядят точно так же, как и свежие.

— И идти по ним бессмысленно?

— Можно — если нам с ними по пути.

— Понял.

Брюс вновь впрягся в санки.

Каждые несколько минут Брюс с надеждой вызывал по радио базу и прислушивался. Появление следов воодушевило его, хоть и было ясно, что оно мало что значит. Следы стали отходить от горы, или, вернее, гора начала отворачивать от следов, образуя нечто похожее на бухточку. Однако Брюс выбрал более короткий путь, как и его предшественник.

Нужно было смотреть, куда идешь. Брюс знал, что нужно, но приходилось одновременно следить за приборами, тащить сани и не сбиваться со следа — и он потерял бдительность. Обернувшись, чтобы взглянуть на Сэма, он почувствовал, что лыжи выскальзывают из-под него.

Он машинально упал на колени и попытался удержаться с помощью лыж. Ему бы, наверное, это удалось, если бы не сани.

Они налетели на него сзади, и люди, сани, лыжи — все покатилось вниз.

Брюс отчаянно пытался встать, но почва стала проваливаться под ним. Он успел увидеть, что угодил — среди бела дня! — в утреннюю глорию, этот лунный эквивалент зыбучих песков. Затем пыль сомкнулась над его шлемом.

Он почувствовал, что скользит, падает, опять скользит и мягко на что-то опускается.

Брюс попытался собраться. Одна часть его сознания была охвачена ужасом и отчаянием, оттого что он не смог спасти Сэма; вторая была обеспокоена необходимостью что-то предпринять. Он не покалечился и мог дышать. Брюс предполагал, что погребен в утренней глории, и догадывался, что от любого движения погрузится еще глубже.

Нужно было во что бы то ни стало найти Сэма. Расталкивая мягкие хлопья, Брюс пощупал шею. Сбруя от саней все еще была на нем. Он ухватился за нее обеими руками и потянул. Это малоприятное занятие было похоже на барахтанье в грязи. Наконец Брюсу удалось подтащить сани к себе — или себя к саням. Он нащупал шлем Сэма.

— Сэм, ты меня слышишь?

И услышал глухой ответ:

— Да, Брюс.

— Ты в порядке?

— В порядке? Не будь дураком, Брюс. Мы в утренней глории.

— Знаю, Сэм. Я ужасно виноват.

— Ладно, не хнычь. Теперь уже поздно.

— Я не хотел…

— Прекрати! — В голосе Сэма слышались паника и злость. — Не в этом дело. Мы пропали — разве ты не понимаешь?

— Нет! Сэм, я вытащу тебя отсюда, клянусь.

Сэм ответил не сразу.

— Не обманывай себя, Брюс. Никому не удавалось выбраться из утренней глории.

— Не говори так. Мы еще не умерли.