Весь Хайнлайн. Фрайди - [13]

Вот это да! Читать все подряд было противно, но я все-таки читала. Удовольствие ниже среднего. Какая грязь!

В итоге я решила не только не менять амплуа, но и никогда больше не поднимать вопрос о своей переориентации. Пусть Босс сам говорит об этом, если ему хочется. Я включила терминал, вызвала архив и сказала, что мне нужен сотрудник, ответственный за хранение секретной документации, чтобы сдать документ под таким-то номером, и пусть он захватит мой формуляр.

— Будет исполнено, мисс Фрайди, — ответила женщина.

Мать моя пробирка, какая предупредительность!

Я с нетерпением ожидала появления юноши. Стыдно признаться, но книга оказала на меня совершенно неожиданное действие. Ночь была на исходе, небо уже начало светлеть, стояла дивная тишина. Ей-богу, если бы этот красавчик до меня дотронулся, я бы, пожалуй, забыла о том, что я инвалид, и не устояла бы. Нет, определенно, если уж говорить о переориентации, то в первую очередь нужно было бы надеть на меня пояс целомудрия — железный и с большим, тяжелым амбарным замком!

Но пришел не он — оказалось, что моего славного знакомца отправили на задание. Мой формуляр принесла женщина, на вид немного постарше меня — та самая, которая ответила мне по видеофону. Я почувствовала облегчение и разочарование и вдобавок разозлилась на себя за то, что была разочарована. Неужели при выздоровлении у всех возникают такие проблемы? И как вообще в больницах с дисциплиной в этом плане? Я никогда не болела подолгу, поэтому просто не представляла, как и что в этом смысле происходит.

Ночная дежурная архива забрала книгу и сразила меня наповал вопросом:

— А мне как — поцелуя не полагается?

— О! Так вы тоже там были?

— Все были там, дорогая, все кто только мог — нам жутко не хватало людей той ночью. Не скажу, чтобы я была таким уж асом в боевых вылазках, но все-таки, начальную подготовку я проходила в свое время, как все. Да, я тоже была там. Ни за что бы не отказалась!

Я сказала и ей:

— Спасибо, что спасла меня! — и поцеловала ее.

Я-то сделала это чисто символически, чего нельзя было сказать о ней. Ее ответный поцелуй был крепок и недвусмыслен. Она совершенно четко дала мне понять, что, как только я воспылаю страстью к особе женского пола, мне стоит только свистнуть — и она не заставит себя ждать.

Ну что тут будешь делать? Есть в жизни ситуации, к которым никогда нельзя заранее приготовиться. Да, я должна была быть ей благодарна за спасение моей жизни — ведь она рисковала своей ради меня — кроме шуток. Из рассказа Босса я поняла, что операция была не из легких. Причем надо учесть, что Босс всегда описывал любую ситуацию с просто кошмарной недооценкой подробностей. Он бы запросто описал полное разрушение Сиэтла как «небольшой сейсмический инцидент». Благодаря ее за спасение моей жизни, могла ли я обидеть ее?

Не могла. Поэтому я со своей стороны дала ей понять, что смысл ее безмолвного призыва мне ясен, но при этом тайком скрестила, как делают дети, средний и указательный палец на левой руке, что означало, что я вовсе не собираюсь выполнять свое безмолвное обещание.

Наконец она оторвалась от моих губ, но из объятий меня не выпускала.

— Дорогая Фрайди, — сказала она, — хочешь, скажу кое-что по секрету? Ты помнишь, как ты отбрила того нахала, которого там все они называли Шефом?

— Помню.

— Так вот — у нас этот кусок пленки по рукам ходит. Все наши просто в восторге от того, как ты его заткнула. А особенно я.

— Забавно. Не иначе как ты ее и переписала, эту пленку?

— Ну как тебе такое в голову пришло? — улыбнулась она. — Но ты же не против?

Я ненадолго задумалась и ответила:

— Нет. Конечно, нет. Если люди рисковали жизнью ради моего спасения и теперь радуются, когда слышат, что я сказала тому ублюдку, как я могу быть против? Пусть слушают. Но честно сказать, я обычно так не разговариваю с людьми.

— А никто так и не думает! — поспешно заверила она меня, чмокнув в щеку. — Но ты сделала это именно тогда, когда было нужно, и все женщины здесь гордятся тобой. И мужчины тоже.

Похоже, ей не хотелось от меня уходить, но тут вошла дежурная сестра и строго-настрого приказала мне немедленно спать и пригрозила, что сделает мне укол снотворного. А я и не особенно сопротивлялась.

— Эй, Голди, привет! — сказала служащая архива. — Ну, доброй ночи, милая, — попрощалась она со мной и ушла.

Голди? «Золотистая»… Наверняка не имя, а прозвище. Яркая блондинка — ну прямо с рекламной картинки. Она спросила:

— Куда тебе сделать укол — в руку или в бедро? Кстати, на Анну внимания не обращай и не бойся ее. Она не опасна.

— Да нет, все нормально.

Похоже было, что Голди не только все видела, но и все слышала. Похоже? Нет — очевидно.

— Скажи, а ты тоже там была? Ну, на ферме? Когда дом загорелся?

— Нет. Вот когда дом загорелся, меня там уже не было. Я была с тобой в карете «Скорой помощи» — мы спешили как могли, чтобы скорее доставить тебя сюда. Ты была очень плоха, мисс Фрайди.

— Могу себе представить! Голди, поцелуй меня на ночь!

Ее поцелуй был теплый, дружеский и совсем не требовал ответа.

Позднее я узнала, что Голди была одной из тех четверых, кто был послан в дом, чтобы вынести меня оттуда, — один был вооружен только ножовкой, двое вооружены и отстреливались, а Голди — не вооружена, при ней была только медицинская сумка. Но сама она об этом даже не обмолвилась — ни в этот раз, ни позднее.