Весь Хайнлайн. Число зверя - [23]

— Как это? Не понимаю. Давайте скорее заберемся в нее и куда-нибудь отправимся. Я не хочу, чтобы моего мужа убили, он совсем новенький. Я рассчитываю еще много лет им пользоваться.

— Шельма, брось, а? — попросил Зебби. — Вон она, на скамье, по ту сторону стола.

— Я вижу только портативную швейную машинку.

— Вот это она и есть.

— То есть как? А как же в нее влезают? Или на ней ездят верхом, как на помеле?

— Ни то и ни другое. Ее жестко устанавливают в каком-нибудь транспортном средстве. Желательно герметичном. У папы она стояла в его машине, но она была недостаточно герметична, да и все равно теперь ее уже нет. Мы с папой собираемся поставить ее на Аю Плутишку, Ая воздуха не пропускает. Кроме того, мы смонтируем надежные системы безопасности.

— Уж пожалуйста, — сказала я. — Непременно надежные.

— Обещаю. Я теперь женат. Оказывается, это многое меняет. Раньше я беспокоился только о собственной шкуре. Теперь беспокоюсь о Дитиной. И твоей. И папиной. Обо всех четверых.

— Правильно, — согласилась я. — Все за одного, один за всех!

— Угу, — ответил Зебби. — Не за всех, только за нас четверых. Дити, когда обед?

7. «AVETE, ALIENI, NOS MORITURI VOS SPERMINUS» [16] ДИТИ:

Пока мы с тетей Хильдой готовили еду и накрывали на стол, наши мужчины исчезли. Вернулись они как раз к обеду. Зебадия нес интерком, папа — шнур, который он вставил в розетку в стене, а другим концом присоединил к интеркому.

— Джентльмены, как вы вовремя, у нас уже все готово, — приветствовала их тетя Хильда. — Что это у вас такое?

— Гостья к обеду, моя дорогая, — ответил папа. — Мисс Ая Плутишка.

— У нас хватит на всех, — заявила тетя Хильда. — Сейчас поставлю еще один прибор.

Она принесла пятую тарелку, и Зебадия водрузил на нее интерком.

— Что она будет пить, кофе или чай?

— Она не запрограммирована ни на то ни на другое, — ответил Зебадия. — Но я благодарю тебя от ее имени. Милые дамы, мне очень захотелось услышать новости из Сингапура и с Суматры. Я пошел и велел своему автопилоту доложить. Джейк пошел со мной; он сказал, что у него тут кое-где устроена резервная проводка — на всякий случай. Вот это и был такой случай. Ая подключена к этой линии у себя в гараже, и мы можем разговаривать с ней по интеркому. Я могу вызвать ее, а она вызовет меня, если появится новая информация. Я запрограммировал ее на передачу всех интересующих нас новостей, в том числе и по прежним программам — что происходит в Логане и что дома.

— Я добавлю еще розетку в подвале, — сказал папа. — Но твой дом здесь, сын, не в Калифорнии.

— Да, но…

— Не спорь, Зебби. Это мой дом, потому что я жена Джейка, а поскольку ты теперь мой зять, то, значит, и твой. Джейк так и сказал, ты сам слышал. Верно, Дити?

— Конечно, — подтвердила я. — Тетя Хильда — хозяйка дома, а я судомойка. Но Гнездышко — и мой дом тоже, пока папа с тетей Хильдой не вышвырнули меня на снег, а раз мой, то и моего мужа.

— На снег не вышвырнем, Дити, — поправила меня тетя Хильда. — Джейк добрый, он потребует, чтобы вышвыривание состоялось в теплый солнечный день. Но ты без крыши над головой не останешься. Мой дом в Калифорнии — мой и Джейкоба — давно стал твоим вторым домом, а Зебби уже который год спешит ко мне, как только проголодается.

— Ну что ж, бросаю в общий котел свою холостяцкую квартиру.

— Зебби, не вздумай класть Дити на свой топчан. Дити, у него чудовищная койка. Пружины торчат. Просыпаешься вся в синяках. Зебби, изволь отослать свою мебель обратно в тот благотворительный фонд, у которого ты ее получил.

— Шельма, ты опять за свое. Дити, у меня в берлоге не топчан и не койка, а императорское ложе, на нем улягутся трое, а если они хорошо знакомы между собой, то и шестеро.

— Мой капитан, ты устраиваешь оргии? — удивилась я.

— Нет. Но мало ли что может произойти в будущем.

— Ты ужасно предусмотрителен, Зебадия, — похвалила я его. — Меня пригласят?

— Если я решу устроить оргию, то подбирать гостей и рассылать приглашения будет моя жена.

— Благодарю, сэр. Когда я увижу, что я тебе наскучила, я изучу каталоги и подберу для тебя самые лучшие образцы. Всех ароматов и расцветок.

— Моя принцесса, воспитание не позволяет мне отшлепать беременную женщину. Но не исключено, что этот запрет все-таки придется нарушить. Папа, я не перестаю восхищаться вашим Гнездышком. Кто его проектировал, архитектор?

— Бр-р-р-р! Ненавижу слово «архитектор». У меня инженерное образование. Архитекторы повторяют ошибки друг друга и называют это «Искусством». Даже Фрэнк Ллойд Райт[17] никогда не понимал, что делали Гилберты. Его дома прекрасно выглядели снаружи, но внутри они были жутко неудобны. Пыльные. Мрачные. Не дома, а лабиринты для лабораторных крыс. Фу!

— Что, и «Ньютра» тоже?

— Если бы его не связывали по рукам и ногам правила строительных работ, требования профсоюзов, законы о планировке — «Ньютра» могла бы получиться великолепной. Но людям не нужны эффективные машины для жилья, они предпочитают ютиться в средневековых лачугах, как ютились их закусанные блохами предки. Холод, сквозняки, антисанитария, дурное освещение, и все это в количествах сверх меры.

— Уважаю ваше мнение, сэр. Но, папа… тут три камина — и ни одной трубы. Как это сделано? И для чего?