Весь Азимов. Фантастическое путешествие - [6]

«Счастливый конец», — усмехнулся он, но произнес эти слова так, что в конце фразы хотелось поставить вопросительный знак.

Глава 2 АВТОМОБИЛЬ

Грант смотрел на огни города, к которому они подлетали, и напряжение постепенно отпускало его, по мере того как самолет шел на снижение. Никто и не подумал посвящать его в дело доктора Бинеса. Он только знал, что этот человек является крупнейшим специалистом в своей области и владеет какой-то секретной информацией. Ему сказали, что этот доктор — чуть ли не пуп земли, но ни словом не объяснили почему.

Не дави на него, сказали Гранту. Не подливай масла в огонь. Тебе опасно нервничать. Но в целом дело это архиважное, добавили они. Провала быть не должно.

Действуй спокойно, сказали ему. Но знай, что сейчас все зависит от этого дела: твоя страна, весь мир с его потрохами и судьба всего человечества.

Что ж, он провернул это дело. Все могло бы пойти прахом, если бы они не боялись убить Бинеса. Когда они сообразили, что убийство было единственным выходом — так сказать, потонуть, но утащить всех за собой, — было уже поздно, и Бинес выскользнул у них из рук.

Сам Грант отделался пулевым ранением в бок, но пластырь остановил кровь, так что беспокоиться было не о чем.

И все-таки он чувствовал себя выжатым как лимон. Не только физически, но и от всей этой чертовой работы. Десять лет назад, когда он еще учился в колледже, его называли Грант-Гранит, и он всеми способами старался соответствовать этому прозвищу, сшибая грудью всех футболистов на своем пути, когда носился по полю. В результате сломал руку, но ему повезло — он успел прикрыть зубы и нос, потому и остался симпатягой. (Его губы скривились в легкой ухмылке.)

С тех пор он никогда не вспоминал свое прозвище. Что вы, никаких кличек, только Грант! Грант — это так мужественно, так сильно.

Да пропади оно пропадом! Что у него есть? Пуля в боку и перспективы умереть в ближайшее время. Ему уже за тридцать, пора вспомнить, что у него есть имя. Чарльз Грант. Или даже Чарли Грант. Старый дружище Чарли Грант!

Он вздрогнул, но потом снова нахмурился. Именно так. Старый дружшце Чарли. Да. Старый пройдоха Чарли, который обожает сидеть в кресле-качалке. Привет, Чарли, как поживаешь? Хэй, Чарли, скоро пойдет дождь.

Перейди на спокойную работу, дружище Чарли, копайся в бумажках и тяни до пенсии.

Грант бросил взгляд на Яна Бинеса. Даже ему померещилось что-то смутно карикатурное в этом человеке — тронутые сединой волосы, крупный, отвислый нос, седоватые встопорщенные усы. Мультипликаторы выжали бы все возможное из носа и усов, но проницательные глаза, утонувшие в сеточках морщин, и горизонтальная складка, никогда не покидавшая его лоб, совершенно меняли впечатление и ставили все на свое место. Одет Бинес был небрежно и весьма старомодно, но они бежали в спешке, и времени искать костюм поприличнее просто не было. Грант знал, что ученому едва за пятьдесят, но выглядел он намного старше.

Бинес наклонился вперед, всматриваясь в огни приближающегося города.

— Вы когда-нибудь бывали в этой части страны, профессор? — спросил Грант.

— Я вообще не был в вашей стране, — ответил Бинес. — Или это проверка?

В его голосе отчетливо слышался акцент.

— Нет. Так, поговорить охота. Это наш второй по величине город. Можете остаться здесь жить. Сам я из другой части страны.

— Мне все равно. Эта часть, другая. Главное, что я здесь. Я бы… — Он не закончил фразу, но в глазах его промелькнула печаль.

Покидать родину всегда тяжело, подумал Грант, даже если ничего другого не остается. Он снова заговорил:

— У вас не будет времени грустить, профессор. Вас ждет работа.

Бинес встряхнулся.

— Я знаю. Другого и не ждал. Ведь это моя плата, разве нет?

— Боюсь, что так. Мы немало потрудились, чтобы вытащить вас, вы же знаете.

Бинес положил руку на плечо Гранта.

— Вы рисковали жизнью. Я это понял. Вас ведь могли убить.

— Рисковать жизнью — это часть моей работы. Профессиональный риск, так сказать. Мне за это хорошо платят. Я ведь не гитарист и не игрок в бейсбол. Цена моей жизни уже установлена.

— Неужели вы относитесь к этому так спокойно?

— Иначе нельзя. Так уж заведено в нашей организации. Когда я вернусь, мне пожмут руку, скажут смущенно: «Неплохо сработано!» — ну, вы знаете, такое себе мужественное сюсюканье. Потом добавят: «Вам предстоит новое задание, но мы, конечно, учтем ваше ранение в бок. Стоимость пластыря возместим».

— Не думайте, что вы одурачили меня своим наигранным цинизмом, юноша.

— Я пытаюсь одурачить себя, профессор. Иначе мне конец. — Грант даже удивился, как горько прозвучали его слова. — Пристегнитесь, профессор. Этот летающий гроб садится так, будто с горы падает.

Предсказание Гранта не сбылось, самолет плавно коснулся земли, немного прокатился вперед, развернулся и замер.

Вся братия из Секретной службы бросилась к нему. Солдаты резво спрыгнули с броневиков и оцепили самолет, оставив узкий коридор для автоматического трапа, который двигался к дверке самолета.

В футе от трапа катили три лимузина сопровождения.

— Вы просто помешаны на безопасности, полковник, — сказал Оуэнс.

— Лучше больше, чем недостаточно, — парировал тот. Его губы беззвучно зашевелились, и удивленный Оуэнс понял, что полковник молится.