Весь Азимов. Академия на краю гибели - [104]

— Ну и что с того, что об этом не узнал народ Терминуса? Мэру Бранно мои взгляды известны, и хотя бы она может пораскинуть мозгами — а вдруг я прав? Теперь Второй Академии уже поздно как-то помешать нам, навредить. Ведь если бы они избавились от меня сразу, они были бы ни при чем. Оставь они меня в покое, они тоже были бы ни при чем, поскольку нашли бы возможность убедить народ на Терминусе в том, что я — вот такой эксцентричный человек, может быть, даже чокнутый. Моя политическая карьера покатилась бы под откос, и одно это могло заставить меня замолчать — я бы понял, чем мне грозит открытое высказывание моих взглядов.

Теперь им поздно предпринимать что-либо. Мэр Бранно легковерием не отличается, поэтому послала Компора следить за мной, но, не доверяя и ему, отдала приказ установить на его корабле гиперреле. Вследствие этого ей, безусловно, известно, что мы — в Сейшельском Секторе. А ночью, когда ты спал, я через компьютер отправил сообщение нашему послу в Сейшелле, где доложил, что мы взяли курс на Гею. Я даже координаты не поленился сообщить. Даже если теперь Вторая Академия попытается сделать нам что-нибудь нехорошее, уверен: Бранно этого так не оставит, а пристальное внимание нашей Академии — это как раз то самое, чего Вторая Академия хочет меньше всего на свете.

— Но если они столь могущественны, — возразил Пелорат, — чего им бояться?

— Чего бояться? А почему они прячутся? Им не устоять в открытой схватке, понимаешь? Технический прогресс, достигнутый нашей Академией, превзошел ожидания самого Селдона. Вели они нас к своему миру тихо, почти незаметно, тайком — это, видимо, свидетельствует об их крайнем нежелании делать что-либо, способное привлечь к ним внимание. Но они всё равно проиграли — не на того напали. Сомневаюсь, что теперь они сумеют изменить ситуацию.

— Но зачем им всё это? Если ты прав, зачем им вести нас к себе через всю Галактику — ведь получается, что это грозит им гибелью?

Лицо Тревайза покрылось лихорадочным румянцем.

— Джен, — сказал он, — у меня странное предчувствие. Ты сам сказал: у меня редкий дар делать верные выводы, располагая… да почти ничем не располагая. Кто-то внутри меня подсказывает мне, что я прав. И сейчас подсказывает. Есть во мне что-то, чего они хотят, зачем-то я им нужен, — нужен настолько, что они готовы рискнуть самим своим существованием. Я сам не знаю, что это такое, и должен понять — раз у меня что-то такое есть и если это — мощное оружие, я обязан научиться им пользоваться ради того, что сам считаю верным. — Тревайз смущенно пожал плечами. — Ну вот. Ты всё ещё хочешь лететь со мной, старина, — теперь, когда видишь, какой я чокнутый?

Пелорат убеждённо ответил:

— Я же сказал, что верю в тебя. Верю и сейчас.

— Восхитительно! — облегченно, радостно рассмеялся Тревайз. — Скажу тебе по секрету, у меня есть ещё одно предчувствие: и у тебя тоже есть своя роль в этой истории. Ну, Джен, летим на Гею на полной скорости. Вперёд!

56

Мэр Бранно явно постарела за последние дни. Она настолько глубоко задумалась, что совершенно машинально взглянула в зеркало по дороге в галактографический зал. Лучше бы она этого не делала.

Бранно горько вздохнула. Жизнь уходила из неё по каплям. Целых пять лет на посту Мэра, а до этого — ещё двенадцать — разве они были легче? Тогда она фактически занималась тем же самым, стоя за спиной двух марионеток. Спокойно, уверенно вершила она своё дело, но всегда на износ. «А как же иначе», — думала она порой. По другой схеме всё выглядело бы так: «напряжение — неудача — срыв». Но как ужасно было сознавать, что именно спокойное плавание, дрейф по течению событий так измотали её.

Залогом её успеха был План Селдона, а Вторая Академия — залогом его успешного выполнения. Твёрдая рука Бранно лежала на пульсе Первой Академии, но никто, ни одна душа на Терминусе не догадывалась, как трудно Бранно устоять на гребне волны.

История скажет о ней мало или совсем ничего. Всю свою жизнь она просидела за пультом управления кораблем, которым на самом деле управляли извне.

Даже Индбур III, правивший Академией во времена её позорного падения к ногам Мула, ухитрился сделать что-то, из-за чего его запомнили, — хотя бы в обморок упал!

А Мэра Бранно никто не вспомнит.

Если только ей не поможет Голан Тревайз, этот Советник-выскочка…

Бранно внимательно посмотрела на карту. Карта была совсем не такая, какую показывает современный компьютер: всего-навсего трёхмерная модель — подвешенные в воздухе огоньки. Модель нельзя было разворачивать, двигать, увеличивать и уменьшать. Можно было лишь обойти её вокруг.

Бранно нажала рычажок, и сразу загорелось огромное множество огоньков — около трети от общего количества (не считая ядра Галактики, где, как считалось, никто не живёт). Такова была Федерация Академии — более семи миллионов обитаемых миров, и правил ими Совет во главе с Бранно. Семь миллионов миров имели голос и представительство в Совете Миров, решавшем дела второстепенной важности. Никогда, ни при каких обстоятельствах Совет Миров не принимал решений глобальной важности.

Бранно нажала другой рычажок, и по разные стороны от границ Федерации загорелись бледно-розовые огоньки. Сферы влияния. Территориями Академии эти регионы не являлись, но, формально сохраняя независимость, ни за что в жизни не осмелились бы мечтать об оказании сопротивления малейшему шагу со стороны Академии.