К Буку пошли без промедлений и стремительно.
— А кто это? — на ходу пытался выяснить Лёша.
— Это мой друг! — быстро отвечала Ива и шла по тротуару с такой скоростью, что Лёша перешел на легкую трусцу. И всё равно немного отставал.
Раз Лёша отставал, то говорить по дороге было невозможно, и он стал думать. «Странно, — думал он (а вы бы что думали на его месте!), — странно, а почему мы всё время ходим пешком? И как это можно — никогда не врать? Может, и можно, но это же глупо. Как они тут живут, интересно? Вот так вот в глаза всё друг другу и говорят? И тайн никаких у них нет… Ужас! А с другой стороны — врать же нехорошо… Ладно, разберемся».
Дальше Лёша совсем запыхался и думать перестал. Да они уже и пришли, то есть прибежали… Ну, в общем, прибыли.
— Занятная история… — резюмировал Бук.
— Ну, я рад, что позабавил вас!.. — вспыхнул было Лёша.
— Рад? А ты добрый парень, — улыбнулся Бук и подмигнул Лёше голубым правым глазом. Левый глаз у Бука был почему-то зеленый. Впрочем, глаза разного цвета хорошо сочетались с зеленым домашним халатом в синюю клетку.
— Я — добрый? — не понял Лёша. Нет, он бы не возражал против такого определения, но только не сейчас. Сейчас это было не очень заслужено, и Лёше стало неловко.
— Ты попал к нам случайно из своего дома, ты не знаешь, как вернуться обратно, ты расстроен, но ты рад, что я позабавился. Ты молодец, добрый, великодушный парень, альтруист. Ты мне друг?
— Э… ну, не знаю… — совсем смутился от этих похвал Лёша. — Но точно не враг.
— Это тоже хорошо, — кивнул Бук. — Итак, главный вопрос: как тебе вернуться обратно. Ромашка права…
— Ива, — мягко поправила Ива. — Не забывай, я уже Ива.
— Да, прости, забыл! Еще раз поздравляю, кстати. Сменить имя в десять лет — этим можно гордиться. Я сменил имя в четырнадцать.
— А кем вы были? — не удержался от вопроса Лёша. Хотя какая ему разница, кем раньше был Бук?..
— Я был Камышом, — охотно ответил Бук. — До тех пор, пока не проявил себя. Тогда мне разрешили выбрать взрослое имя.
— Взрослое?..
— Ну да. Дети — как цветы, взрослые — как деревья. Стал взрослым — поменял имя.
— Ага, — вежливо согласился Лёша. — У нас тоже говорят, что дети — цветы жизни…
— Детское имя меняется на взрослое после первого настоящего взрослого поступка. Понимаешь?
— Конечно, чего тут непонятного. Это вроде перехода на другой уровень…
— Наверное. Главное — не думать о переходе. Надо действовать так, как хочешь и можешь. И не гадать наперед, сочтут твой поступок взрослым или нет. Не думать об этом, и всё. Иначе поступок не засчитывается.
— А как же узнают, что я думал?..
— Так ты же сам знаешь, что ты думал, а что не думал, — развёл руками Бук.
— Так я же могу этого и не сказать, если побыстрее хочу получить взрослое имя. Ну, обмануть могу.
Бук недоуменно посмотрел на Лёшу, потом на Иву.
— Как это — обмануть? А, погоди, сам догадаюсь. То есть сказать не то, что есть на самом деле? Но ведь…
— Да знаю, знаю, — торопливо прервал его Лёша. — Я забыл, что вы не врёте…
— Чего не делаем?
— Ну, говорите только то, что есть на самом деле. Вы все тут честные невероятно…
— Какие? Чес-ные? — Бук явно говорил это слово впервые.
Ива тоже повторила «чес-ные» и хихикнула.
— Чешутся, что ли?
Но Бук был серьезен.
— Слушай, Лёша, но ведь говорить не то, что есть на самом деле, неудобно. Путаница возникнет, люди перестанут понимать друг друга…
— Да я уже объясняла ему! — замахала руками Ива. — Зачем говорить ерунду!
— Ну почему же ерунду? Иногда врать очень даже помогает…
— Когда же? — заинтересовался Бук.
Леша смутился. Он никогда еще не выступал в роли защитника вранья. Но ведь нельзя же без него! Лёша вскочил и зашагал по комнате. Сейчас он докажет!
— А как же! Например, вас кто-нибудь спрашивает: «Как я выгляжу?» А сам причесан плохо, или потолстел, или прыщик на носу… Ну вот, а вы ему всё равно говорите: «Хорошо выглядишь, молодец!» И он доволен.
Ива ахнула. Бук изумленно поднял брови.
— Зачем же вы с ним так? Он же на вас надеется, а вы его… об-ма-ны-ваете. Он же не исправит ничего, так и останется толстым, с прыщиком, лохматым. Что же тут хорошего?
Леша и сам видел, что пример получился слабым и неудачным.
— Ну хорошо! А допустим, человек очень болен и скоро должен умереть! Вылечить его нельзя, его дни сочтены! Что же ему врач — правду должен сказать?! Что его через месяц не станет?..
— А как же! — хором воскликнули потрясенные Бук и Ива. — Обязательно!
— Но как можно жить, зная, что скоро умрешь?..
— А как можно скрыть от человека такую важную для него информацию? Это преступление! Он должен обязательно знать, сколько времени у него осталось. Если месяц, то надо дела поскорее доделывать, повидаться напоследок с кем хочется, попрощаться… Дом достроить, картину закончить, итоги подвести… Да мало ли! — Бук разволновался не на шутку. — Неужели у вас скрывают такие важнейшие вещи?
